Неконец

— Ну, всяко не молодожёном — снова прорезался Колян.

— Когда мне семнадцать было — я тоже думал, что после тридцати жизни нет. А сейчас — собираюсь ещё лет пятнадцать поскрипеть, и помереть в покое, а не под забором. Вот в том мой профит, чтоб дожить человеком, а не околеть как собака. Да, себе я норку хомячиную вырою и семечек туда натаскаю, сил хватит. Но — никто никогда в одиночку не жил. Уж наверное попробовали многие, да только не дошёл до нас их опыт. То есть — опыт отрицательный.

— Так что, в отряд записывать будете — почему-то этой Лене так и вертелось ну хоть как-нибудь спровоцировать.

— Нет, барышня, не буду. Кто хочет — выполняет мой план, кто не хочет — как хочет. У кого какие шансы, я рассказал, если у вас свои резоны — я вам не доктор!

Петрович сам от себя такой прыти не ждал, но — линия и разговора, и вообще поведения получалась сама и практически без вариантов. Уверен в том, что делаешь — делай это уверенно. Или «не поймут».

— В общем, информацию я вам довёл, думайте, прикидывайте. Через неделю встречаемся. Продукты и одежду запасайте в любом случае, лишним не будет.

По первоначальному плану собрался он с людьми посидеть, поговорить, узнать новости и сплетни, а может, и умного что услышать — но вот не заладилось. Теперь советоваться — только как на военном совете, вводная, опрос с младших по званию… Да, не туда заносит, но иначе, похоже, никак — к беседе люди не склонны, слишком прогружены и взвинчены.

Это ведь только он подходит к вопросу выживания как к задаче, а эмоционально, по человечески, это неправильно. Но, получается, именно таков единственный способ ту задачу решить. Значит, будем решать. И уже не по мере возникновения вопросов, а заранее, по плану. Раз уж заявил, что план такой есть жить отряд по нему будет.

Понедельник, двадцатое. В. А.

Переговоры с Гусевым не заладились. Ощутив, что стал нужен, полковник надулся, как индюк, в голосе появились не то что покровительственные, а прямо-таки барские уже нотки, и, завершив коньякопитие, В. А под унылое побрякивание сбруи, неловко сидящей на тощем солдатике-срочнике на воротах части, убрался из расположения. Ну и сам дурак, чтоб тебе на мой коньяк клопами рыгалось — пожелал про себя радости тупому полкану и выбросил из головы. Следовало озаботиться производством — и тут всё получалось гораздо веселее. Пока директор родного завода переругивался с «Райэнерго», пытаясь перевалить на них если не стоимость нового трансформатора, то хотя бы работы по его установке, предприниматель договорился на опытную партию в десять печей в соседнем районе. Три дорогих двухкамерных, с воздуховодами, и семь самых простейших «буржуек». Благо, леса вокруг городка было достаточно, это не блокадный Ленинград, где сто человек на одно дерево, тут сто деревьев на одного человека. Выгрузив печи и отпустив грузчиков, долго сам, своим горбом грузил всё ту же растрёпанную «Газель» своими же мешками и коробками с оптовки — увезти в другое место, отдельный запас чисто для себя, о котором никто не знает…

Понедельник, двадцатое. Сергий, ближний теремок.

За два дня активного рытья Сергий почти выкопал нужных размеров нору. Сначала казалось — непосильно, но глаза боятся, а руки роют. Да и тачка очень помогала. В воскресенье копали на пару с Петровичем, тот хоть и выдыхался быстро, но успевал за это время нарыть удивительно много. И щедро делился мудростью.

— Копание земли только на вид кажется простой и тупой работой. А на самом деле тут много тонкостей, которые меняют эффективность просто удивительным образом. Нет, работа всё равно остаётся тяжёлой и физической, но если делать её с умом — теми же трудозатратами можно добиться в два-три раза бОльшего. Вот смотри — ты пытаешься всё на силу брать. Воткнул лопату, нажал, поднял лопату, повернулся, высыпал — и каждое движение берёт энергию. А вот как надо — Петрович повернулся всем телом, чуть отставшая лопата почти без усилия скользнула по ровному, как струганному, глиняному полу и вошла под кучку грунта. — Теперь правой рукой вниз, а левой не тянешь — совок приподнялся, опираясь на изгиб возле черенка. — Ну а теперь тянем, но не рукой, рука прямая — спиной тянем, спинные мышцы самые сильные.

Совок с приличной горкой наструганной перед этим со стенок и потолка земли легко поднялся, прошёл полукругом, продолжая подниматься. Земля продолжила полёт и тоже как-то легко осыпалась в кузовок тачки — сбитый из досок короб с ржавым колесом от какого-то сельскохозяйственного инструмента под ним.

— Вот так — там, где ты делаешь пять движений, я сделал, считай, полтора. А перебросил ровно столько же!

— Ничего так — одобрительно выдохнул Сергий, принимая лопату. Действительно, пошло намного легче.

Кроме так сказать тактики землекопных работ, Петрович и стратегию поменял — он зарывался вдоль пола на половину длины черенка, делал ровную площадку, а потом несколькими движениями обрушивал нависший край, не тратя силы на его перекапывание.