Неконец

Приходилось как-то работать с теми людьми, которые пришли.

— Итак, прогноз: погода продолжит портиться, температура постепенно снижаться. Вулканическая зима сразу не настанет, будет долгая затяжная осень — из-за пепельного облака земля будет остывать медленно. Но где-то к январю выпадет снег, а потом начнутся реальные морозы, которые продержатся год или два. Потом начнёт постепенно теплеть, но медленно, скорее всего и следующее лето будет коротким и холодным.

В ожидании глобального экономического развала и климатической катастрофы продолжится распад государства и общества. Проблемы с мигрантами и депортантами уже есть, к ним добавятся беженцы из крупных городов. Беженцы тоже уже есть, но пока они единичны, с развалом систем жизнеобеспечения их станет много больше. Запасы еды и топлива приватизируют различные силовые структуры — законные и незаконные. За крупные склады будет война, частные хозяйства будут просто грабить.

Будет голод, бандитизм и разруха — в истории, как мы знаем, это уже было, чуть меньше ста лет назад, но тогда во-первых, не было многолетней зимы, а во-вторых, власть довольно быстро взяли большевики и, хорошо или плохо, но установили порядок, при котором заработали производительные силы. Будет ли такое в этот раз — я не знаю и так далеко не заглядываю. Пока цель — пережить вулканическую зиму. Вариантов действий несколько.

Первый, самый очевидный — это выживать обычным образом. Утеплить дома, построить дровяные печи, запасти продукты. В конце концов, люди нормально живут в Якутске, Норильске и других весьма суровых местах. Плотность населения у нас относительно небольшая, дров хватит на всех, запасы тоже у многих имеются, и есть ещё время их пополнить. Но тут возникает проблема беженцев. В соседней области тридцать миллионов человек, и им подножных ресурсов на всех не хватит. Что-то будет централизованно запасаться, по крайней мере, я на это надеюсь. Но часть всё равно побежит выживать по дальним окрестностям. Также возможны «продразвёрстка» и просто грабежи. Так что я полагаю — пережить два-три года в городе не получится.

Другой путь — бегство в леса. Туда сразу не сунутся, а потом снегом завалит и тем более не найдут. Но снова проблема — во-первых, в лесу надо где-то жить. Землянку построить не так трудно, и в условиях сильного мороза она хороша, но нужно это делать заранее. Запасы тоже делать заранее, и по возможности — скрытно. А главное — обратите внимание на опыт всех без исключения диких народов — никто и нигде не жил в природе поодиночке. И не только там, где водились крупные хищники — нигде такого не было.

— То есть — нам надо дикое племя устроить в лесах?

— Нет, дикое племя не получится. Хоть тут и не Московская область, но людей всё же слишком много для способов производства Древнего мира. Не прокормимся, и откочевать подальше — не сможем. Правда, и цель у нас попроще, чем у древних. Им надо было всю жизнь так прожить и детей вырастить. Нам — продержаться два-три года. Так что нам ближайший пример — партизаны. Тоже жизнь в лесу, подальше от сильных врагов, тоже несколько лет.

— А с кем воевать будем? — вновь вступила Лена с третьей парты.

— Зачем нам воевать?

— Ну как, партизаны же — то ли продолжала издеваться, то ли действительно не понимала девушка.

— Далеко не все партизаны воевали. Многие просто отсиживались подальше от врагов. Но, боюсь, хватит нам и войны, так что обороной тоже заняться придётся. Разведкой, наблюдением, маскировкой… Но это не сразу, сначала нужно просто выжить.

— Ну так ты отряд собираешь или так, лекции читать? — грубовато, но без особой злости спросил всё тот же мужик.

— Собираю — твёрдо сказал Петрович. И если не найдётся кто-то опытнее — буду командиром.

— Вот это разговор — почему-то обрадовался мужик — а что уже есть?

— Ничего! — рубанул входя в роль — есть знание, что будет и что делать. А делать — всё, начать и кончить. Лагерь, схроны, базы — ничего ещё нет. И сроку — до морозов, то есть два месяца. Если сильно везти будет — то три. Но беженцы повалят уже в октябре, а соседи ваши за речкой — как бы не завтра.

— Ну, хотя бы честно…

Собравшиеся зашумели, делясь между собой какими-то возникшими мыслями

— А что будет с теми, кто в лес не может? — как-то тихо спросила немолодая женщина, до того тихо просидевшая в углу. Тихо, но профессор услышал.

— Утешить не могу. Скорее всего, они умрут.

— Уходящий со мной спасётся? — ехидно бросил мужик помоложе, очевидно, намекая на какую-то секту.

— Спасётся тот, кто будет спасаться. Вернее, может спастись, имеет шанс. А кто будет на попе ровно сидеть — не имеет. Так — понятно?

— Понятно, непонятно — какой вам профит. Раз в секту не зовёте, спасения не обещаете…

— Я выгляжу настолько старым? — распрямился Петрович. Конечно, молодым он себя не чувствовал, но и немощным — тоже.