Добавить в моё избранное
256 мин, 28 сек 2462
Говорил что-то про волка, про утопленника. В конце концов в милиции стали собирать на него документы, чтобы с почетом отправить на пенсию по инвалидности. Как никак, но он был двоюродным племянником генерала Кочубова…
Но провожать его на пенсию не пришлось. С младшим лейтенантом произошел несчастный случай, глупый, как все несчастные случаи. Когда он вечером пошел в дежурный магазин, чтобы по приказу жены купить свежего белого хлеба, на него накинулась огромная бездомная собака. Несчастный младший лейтенант бросился от нее наутек, выбежал на дорогу и был сбит грузовиком, ехавшим на высокой скорости. В больнице «скорой помощи», куда его привезли, он и скончался. Пришел в сознание перед самым концом, широко открыл глаза и закричал на склонившихся над ним врачей:
— Волки, волки! Я не стрелял! Не стрелял!
И умер.
В газете даже поместили некролог с сообщением о его смерти.
Маша и Лариса встретили Романа на улице перед дверью в дачу. Они и в самом деле были напуганы невероятно. Когда увидели вожатого с мальчиком на руках, облегченно вздохнули и обрадовались совершенно искренне. Когда вошли внутрь и увидели, что Роман истекает кровью, то снова страшно испугались, но не растерялись и тут же принялись за дело.
Они все четверо, Роман так и не выпустил из рук съежившегося Ваню, вошли в его комнату, и девушки сразу занялись и мальчиком и вожатым.
Ваня почти не пострадал. У него на плече красовались три крупные царапины, и больше на нем, как не искали дотошные вожатые, ничего не было. Даже ступни ног не побились во время бега по земле, усыпанной сосновыми иголками и шишками.
Зато Роман пострадал очень серьезно. Кровь из его раны на руке лилась ручьем.
— Где это тебя так? — с участием спросила Романа Маша.
— Волк, — ответил тот.
Глаза девушек расширились от изумления.
Роман в нескольких словах рассказал, что с ним произошло.
Он сделал это без всякого желания похвастаться, просто он только сейчас окончательно понял, что с ним и Ваней случилась удивительная история. Он рассказывал обо всем девочкам, а ему казалось, что все это было не с ним, а с кем-то другим. И вовсе не он вытащил мальчика, можно сказать, из пасти волка. Такое бывает только в кино. В жизни такого не бывает…
Рана на руке, однако, говорила о другом. Царапины на плече мальчика тоже.
Девушки очень неплохо обработали рану и забинтовали Роману руку. Ване тоже досталось. Лариса выкрасила его йодом, и он стал коричневым, как негритенок. Царапины на плече мальчика были крупные, но неглубокие. Практически он отделался только испугом.
Когда закончили с ранами, стали обсуждать, что делать дальше. Сообщать про случившееся начальнику лагеря или не сообщать? Вопрос был сложный и деликатный. Все трое, вернее все четверо, нельзя забывать про Ваню, понимали, что для них это может кончиться трагически. Кое-кому раскаяние грозило увольнением или выговором, кое-кого за бегство после отбоя обязательно отчислят из лагеря и вернут в интернат… Никого такая перспектива не устраивала.
Через несколько минут разговора решили это дело похоронить в собственном архиве и не доводить его до общественности. Это всех устраивало. С Вани взяли слово, что он не будет распространяться о волке среди детей и взрослых. Мальчик, который все еще дрожал от испуга, охотно поклялся, что будет нем, как могила.
Все, казалось, было улажено, и компания уже готова была разойтись, но тут Маша вдруг что-то вспомнила и недобро посмотрела на Романа и Ваню.
— Мы забыли самое главное.
— Что?
— Волк, — трагическим голосом сказала Маша. — Он ведь вас, получается, укусил. Он укусил вас? Укусил?
Роман не понимал, что так удивляет напарницу, но вынужден был с ней согласиться.
— Укусил.
— И Никаншина укусил? Укусил? Говори. Ты же говорил, что волк держал его в зубах. Держал?
— Держал…
— Конечно, держал, — уверено сказала Лариса. — У него все плечо в следах от его зубов. Как это он не успел…
— Вот об этом мы уже молчать не можем, — Маша сказала это таким трагическим голосом, что всем, кто ее слышал стало не по себе.
— О чем ты говоришь? — спросила ее Лариса.
— Бешенство, — уже спокойным, но обреченным голосом сказала
Маша.
— Что ты имеешь в виду?
Машу действительно никто не понимал.
— Какие же вы глупые! — она даже возмутилась. — Волк, или кто там был, мог быть бешеным! Если это так, то вы оба, — она кивнула на Романа и Ваню, — через две недели умрете от бешенства.
На лицах мальчика и Романа появилась растерянность.
Это действительно была проблема.
Вожатые понимали, что, пожалуй, им придется идти на покаяние к начальнику лагеря в надежде на помилование. По комнате пронесся вздох разочарования.
Но провожать его на пенсию не пришлось. С младшим лейтенантом произошел несчастный случай, глупый, как все несчастные случаи. Когда он вечером пошел в дежурный магазин, чтобы по приказу жены купить свежего белого хлеба, на него накинулась огромная бездомная собака. Несчастный младший лейтенант бросился от нее наутек, выбежал на дорогу и был сбит грузовиком, ехавшим на высокой скорости. В больнице «скорой помощи», куда его привезли, он и скончался. Пришел в сознание перед самым концом, широко открыл глаза и закричал на склонившихся над ним врачей:
— Волки, волки! Я не стрелял! Не стрелял!
И умер.
В газете даже поместили некролог с сообщением о его смерти.
Маша и Лариса встретили Романа на улице перед дверью в дачу. Они и в самом деле были напуганы невероятно. Когда увидели вожатого с мальчиком на руках, облегченно вздохнули и обрадовались совершенно искренне. Когда вошли внутрь и увидели, что Роман истекает кровью, то снова страшно испугались, но не растерялись и тут же принялись за дело.
Они все четверо, Роман так и не выпустил из рук съежившегося Ваню, вошли в его комнату, и девушки сразу занялись и мальчиком и вожатым.
Ваня почти не пострадал. У него на плече красовались три крупные царапины, и больше на нем, как не искали дотошные вожатые, ничего не было. Даже ступни ног не побились во время бега по земле, усыпанной сосновыми иголками и шишками.
Зато Роман пострадал очень серьезно. Кровь из его раны на руке лилась ручьем.
— Где это тебя так? — с участием спросила Романа Маша.
— Волк, — ответил тот.
Глаза девушек расширились от изумления.
Роман в нескольких словах рассказал, что с ним произошло.
Он сделал это без всякого желания похвастаться, просто он только сейчас окончательно понял, что с ним и Ваней случилась удивительная история. Он рассказывал обо всем девочкам, а ему казалось, что все это было не с ним, а с кем-то другим. И вовсе не он вытащил мальчика, можно сказать, из пасти волка. Такое бывает только в кино. В жизни такого не бывает…
Рана на руке, однако, говорила о другом. Царапины на плече мальчика тоже.
Девушки очень неплохо обработали рану и забинтовали Роману руку. Ване тоже досталось. Лариса выкрасила его йодом, и он стал коричневым, как негритенок. Царапины на плече мальчика были крупные, но неглубокие. Практически он отделался только испугом.
Когда закончили с ранами, стали обсуждать, что делать дальше. Сообщать про случившееся начальнику лагеря или не сообщать? Вопрос был сложный и деликатный. Все трое, вернее все четверо, нельзя забывать про Ваню, понимали, что для них это может кончиться трагически. Кое-кому раскаяние грозило увольнением или выговором, кое-кого за бегство после отбоя обязательно отчислят из лагеря и вернут в интернат… Никого такая перспектива не устраивала.
Через несколько минут разговора решили это дело похоронить в собственном архиве и не доводить его до общественности. Это всех устраивало. С Вани взяли слово, что он не будет распространяться о волке среди детей и взрослых. Мальчик, который все еще дрожал от испуга, охотно поклялся, что будет нем, как могила.
Все, казалось, было улажено, и компания уже готова была разойтись, но тут Маша вдруг что-то вспомнила и недобро посмотрела на Романа и Ваню.
— Мы забыли самое главное.
— Что?
— Волк, — трагическим голосом сказала Маша. — Он ведь вас, получается, укусил. Он укусил вас? Укусил?
Роман не понимал, что так удивляет напарницу, но вынужден был с ней согласиться.
— Укусил.
— И Никаншина укусил? Укусил? Говори. Ты же говорил, что волк держал его в зубах. Держал?
— Держал…
— Конечно, держал, — уверено сказала Лариса. — У него все плечо в следах от его зубов. Как это он не успел…
— Вот об этом мы уже молчать не можем, — Маша сказала это таким трагическим голосом, что всем, кто ее слышал стало не по себе.
— О чем ты говоришь? — спросила ее Лариса.
— Бешенство, — уже спокойным, но обреченным голосом сказала
Маша.
— Что ты имеешь в виду?
Машу действительно никто не понимал.
— Какие же вы глупые! — она даже возмутилась. — Волк, или кто там был, мог быть бешеным! Если это так, то вы оба, — она кивнула на Романа и Ваню, — через две недели умрете от бешенства.
На лицах мальчика и Романа появилась растерянность.
Это действительно была проблема.
Вожатые понимали, что, пожалуй, им придется идти на покаяние к начальнику лагеря в надежде на помилование. По комнате пронесся вздох разочарования.
Страница
13 из 73
13 из 73
