217 мин, 57 сек 17647
Или не он. Просто я почему-то так подумала. Они с Государем долго пререкались: Государь говорил, что не может отлучиться из квартиры, с той стороны телефона приводились какие-то громкие и, видимо, весомые контраргументы, и в конце концов профессор сдался.
Он подошел к кровати, положил ладонь на мой лоб, что-то зашептал одними губами, а я только вздохнула, посильнее закуталась в одеяло и снова уставилась в потолок.
По звукам и шорохам в квартире я поняла, что он оделся и собрался.
— Я скоро! — крикнул он из коридора, и входная дверь хлопнула.
Я покрутилась в кровати, стараясь сбежать из негостеприимного и нестерпимо болезненного мира в сон — не получилось.
Запрокинула голову и глянула на столик за кроватью, протянула руку. Яичница уже остыла, как и чай, кусочки хлеба начали черстветь. Я взяла печенье. Заставила себя проглотить две штуки почти не жуя. У них не было вкуса: я не чувствовала его.
Откинулась на подушку. Ничего не хотелось: ни жить, ни бороться, ни думать, ни вспоминать, ни шевелиться. Хотя нет, хотелось — плакать и умереть. Умереть или исчезнуть из мира любым другим способом.
Сама не знаю зачем, я присела на кровати — и только тут почувствовала, как болит все тело. Впрочем, физическая боль была так слаба в сравнении с болью душевной, что я сумела мысленно отрешиться от нее.
Сунула ноги в тапочки и нетвердой поступью, шаркая, пошла по квартире.
Добралась до туалета, потом — до ванной. Из зеркала на меня посмотрело нечто. Правый глаз заплыл, хотя уже видел неплохо, на подбородке синяки меняли цвет на зеленый и кое-где на желтый, на шее совсем свежая полоска пластыря. Откуда бы? Я не помнила, когда его меняли. Волосы спутались, торчали как бог на душу положит, лицо бледное, губы бескровные. «Красота», что сказать.
Я сумела дошаркать до дивана в гостиной, шлепнулась на него и тут же взвыла от боли. Ну, привет, пульт! Включила плазменную панель, чтобы убить гнетущую тишину.
— Слабые проблески человечности еще встречаются на этой бойне, которая некогда была известна как цивилизация.
Я переключила канал.
— И ты попала к настоящему колдуну. Он загубил таких, как ты, не одну*.
Снова переключила.
— Чемпионкой ее сделал характер.
Еще щелчок.
Звук сирены. Репортаж с места происшествия — аварии.
Я снова приподняла пульт для переключения, но рука безвольно упала.
— Двое мужчин на внедорожнике «Ауди» врезались на полном ходу в столб, — говорили за кадром.
Я бы не проявила интереса, если бы в памяти не всплыло, что Государь ездит именно на «Ауди». У него встреча, значит, он не один.
Камера показывала покореженный металл, лужу крови на асфальте со стороны водительского сиденья, фонарный столб…
Я почувствовала, как дрожу. Дрожь в секунды перешла в озноб. Даже зубы постукивали.
— Пассажир скончался на месте, водитель умер в карете скорой помощи, не приходя в сознание.
О господи!
— При погибших были документы. Ими оказались…
(Да кем «ими»?! Документами?! Всегда ненавидела за подобные ляпы наше телевидение).
Дальше называли имена, которые ни о чем мне не говорили. Я вцепилась в подлокотник дивана, но перестала дрожать. Надо же, до чего можно дофантазироваться после попытки изнасилования. Почувствовала, как мышцы отпускает.
На экран вывели фотографии погибших — и я завизжала. Это были они! Они! Они! Те два скота, что избили меня и пытались изнасиловать. Толстый и кавказец.
— Больше никто не пострадал.
Узкое бревно чуть покачивалось взад-вперед. Я сидела у замерзшей реки, недалеко от места, где увидела тех двоих. Боролась с воспоминаниями. На одной из лекций Государь как бы между прочим упомянул, что негативные воспоминания можно удалить тем же приемом, что и карму. Конечно, человек ничего не забудет, но эмоциональная составляющая поблекнет, облегчая жизнь.
Не могла уверенно сказать, получилось ли — я пробовала впервые — но время покажет.
Восстановив энергетику после сложных манипуляций с сознанием, эфиркой и потоками, я ощутила давление в затылке. Черт! Все это время кто-то за мной наблюдал, а я и не почувствовала. Резко обернулась — Государь.
Государь стоял, прислонившись к многолетнему тополю, и ждал, пока я закончу.
— Как вы меня нашли? — крикнула я, торопливо вскакивая с бревна.
Перепрыгнула мертвый ствол и зашагала к своему спасителю.
— Молча, — хмуро бросил Государь, когда я поравнялась с ним.
Я только хмыкнула.
— Душин, — смилостивился он.
— Будто это все объясняет.
Я мотнула головой в сторону дома. Некромант кивнул, и мы пошли по утоптанной тропинке.
— Душин — поисковик. Один из сильнейших, — снизошел до объяснений профессор.
Он подошел к кровати, положил ладонь на мой лоб, что-то зашептал одними губами, а я только вздохнула, посильнее закуталась в одеяло и снова уставилась в потолок.
По звукам и шорохам в квартире я поняла, что он оделся и собрался.
— Я скоро! — крикнул он из коридора, и входная дверь хлопнула.
Я покрутилась в кровати, стараясь сбежать из негостеприимного и нестерпимо болезненного мира в сон — не получилось.
Запрокинула голову и глянула на столик за кроватью, протянула руку. Яичница уже остыла, как и чай, кусочки хлеба начали черстветь. Я взяла печенье. Заставила себя проглотить две штуки почти не жуя. У них не было вкуса: я не чувствовала его.
Откинулась на подушку. Ничего не хотелось: ни жить, ни бороться, ни думать, ни вспоминать, ни шевелиться. Хотя нет, хотелось — плакать и умереть. Умереть или исчезнуть из мира любым другим способом.
Сама не знаю зачем, я присела на кровати — и только тут почувствовала, как болит все тело. Впрочем, физическая боль была так слаба в сравнении с болью душевной, что я сумела мысленно отрешиться от нее.
Сунула ноги в тапочки и нетвердой поступью, шаркая, пошла по квартире.
Добралась до туалета, потом — до ванной. Из зеркала на меня посмотрело нечто. Правый глаз заплыл, хотя уже видел неплохо, на подбородке синяки меняли цвет на зеленый и кое-где на желтый, на шее совсем свежая полоска пластыря. Откуда бы? Я не помнила, когда его меняли. Волосы спутались, торчали как бог на душу положит, лицо бледное, губы бескровные. «Красота», что сказать.
Я сумела дошаркать до дивана в гостиной, шлепнулась на него и тут же взвыла от боли. Ну, привет, пульт! Включила плазменную панель, чтобы убить гнетущую тишину.
— Слабые проблески человечности еще встречаются на этой бойне, которая некогда была известна как цивилизация.
Я переключила канал.
— И ты попала к настоящему колдуну. Он загубил таких, как ты, не одну*.
Снова переключила.
— Чемпионкой ее сделал характер.
Еще щелчок.
Звук сирены. Репортаж с места происшествия — аварии.
Я снова приподняла пульт для переключения, но рука безвольно упала.
— Двое мужчин на внедорожнике «Ауди» врезались на полном ходу в столб, — говорили за кадром.
Я бы не проявила интереса, если бы в памяти не всплыло, что Государь ездит именно на «Ауди». У него встреча, значит, он не один.
Камера показывала покореженный металл, лужу крови на асфальте со стороны водительского сиденья, фонарный столб…
Я почувствовала, как дрожу. Дрожь в секунды перешла в озноб. Даже зубы постукивали.
— Пассажир скончался на месте, водитель умер в карете скорой помощи, не приходя в сознание.
О господи!
— При погибших были документы. Ими оказались…
(Да кем «ими»?! Документами?! Всегда ненавидела за подобные ляпы наше телевидение).
Дальше называли имена, которые ни о чем мне не говорили. Я вцепилась в подлокотник дивана, но перестала дрожать. Надо же, до чего можно дофантазироваться после попытки изнасилования. Почувствовала, как мышцы отпускает.
На экран вывели фотографии погибших — и я завизжала. Это были они! Они! Они! Те два скота, что избили меня и пытались изнасиловать. Толстый и кавказец.
— Больше никто не пострадал.
Узкое бревно чуть покачивалось взад-вперед. Я сидела у замерзшей реки, недалеко от места, где увидела тех двоих. Боролась с воспоминаниями. На одной из лекций Государь как бы между прочим упомянул, что негативные воспоминания можно удалить тем же приемом, что и карму. Конечно, человек ничего не забудет, но эмоциональная составляющая поблекнет, облегчая жизнь.
Не могла уверенно сказать, получилось ли — я пробовала впервые — но время покажет.
Восстановив энергетику после сложных манипуляций с сознанием, эфиркой и потоками, я ощутила давление в затылке. Черт! Все это время кто-то за мной наблюдал, а я и не почувствовала. Резко обернулась — Государь.
Государь стоял, прислонившись к многолетнему тополю, и ждал, пока я закончу.
— Как вы меня нашли? — крикнула я, торопливо вскакивая с бревна.
Перепрыгнула мертвый ствол и зашагала к своему спасителю.
— Молча, — хмуро бросил Государь, когда я поравнялась с ним.
Я только хмыкнула.
— Душин, — смилостивился он.
— Будто это все объясняет.
Я мотнула головой в сторону дома. Некромант кивнул, и мы пошли по утоптанной тропинке.
— Душин — поисковик. Один из сильнейших, — снизошел до объяснений профессор.
Страница
59 из 64
59 из 64