Добавить в моё избранное
227 мин, 27 сек 8836
Ванная комната оказалась пуста. Шелли постояла у зеркала, всматриваясь в отражение — белоснежный кафель, кусочек двери и старая тетка с потухшим взглядом.
Дэннис ушел — Шелли чувствовала это. Она вышла из ванной, остановилась посредине прихожей. Вещи в стенном шкафу оказались целы. Сумка на тумбочке лежала раскрытой, Шелли вытащила бумажник — деньги на месте.
(Включая те, что причитались парню)
Шелли подошла к двери, зачем-то открыла ее. Коридор за дверью пугал пустотой. Ковровая дорожка сияла чистотой, но Шелли было не по себе от нового чувства одиночества.
Она вернулась в комнату, села на краешек кровати и беззвучно заплакала.
Стюарт Уллман, управляющий отелем «Оверлук» был сама любезность — Шелли стоило немалых трудов удержать себя в руках. Толстяк излучал искреннюю участливость, но Шелли сразу отказалась от любых попыток помочь ей.
Все в порядке, я знаю, он отлично водит и все такое — Шелли сама толком не соображала что говорит. Больше всего ей хотелось, чтобы маленькая ложь стала правдой, но для правды оказалось мало места. Слишком много свидетелей.
Ближе к трем, Шелли спустилась на первый этаж, прошла огромным вестибюлем. Она огибала столики, сохраняя независимый вид. Вошла в бар. У стойки колдовал старый знакомый — Ллойд.
Шелли Брукс наклонила голову, чувствуя, как к горлу подкатывает комок льда. Отель следил за ней — почему-то Шелли казалось, что это так на самом деле. «Оверлук» словно затаился, выжидая, словно понимал, что теперь она осталась одна.
Ллойд, не глядя, крутанул верньер приемника и из колонок запел Боб Марли:
— Среди хороших людей, которых мы повстречали, и всех тех друзей, которых теряли на нашем пути…
Шелли улыбнулась сквозь слезы.
— В этом прекрасном будущем, ты не сможешь забыть…
(Парня, который был с тобой, который делил с тобой постель, который… )
Ее мир наполнился слезами. Шелли уселась за столик в той самой кабинке.
— В этом распрекрасном будущем, ты ни за что не сможешь забыть…
(Главного, что было в твоей жизни, Шелли!)
Мир в твоем сердце, он всегда с тобой, каким бы маленьким не был. Маленький мир — в нем радость и печаль, осень и лето вместе, и нет ничего такого, что могло бы удержать его в руках. Маленький мир, сосредоточие зла и бесконечного добра, что распускается в июле цветами роз. Соберись милая, и мир в твоих руках станет основанием радуги, медным котелком эльфов, заветным желанием на рассвете — все будет так, как хочешь ты, но стоит только отвлечься (о, стоит только забыть на мгновение!) и этот мир встанет на дыбы, чтобы сделать все иначе, растоптать мечты, убить надежды.
Маленький мир — он мал как сердце, что бьется в твоей груди Дурнушка Шелли, подойди к зеркалу, и все поймешь сама:
Твои глаза — блеклые зерцала смерти. В них потух огонь, и они смотрят в никуда.
Твои волосы — крашеная пакля, смотри же, детка — так не должно быть на самом деле! Царапай зеркало обгрызенными ногтями — нет смысла в том, что ты видишь. Выйди из игры, нарушая правила, дурачась, играя. Вспомни шутки друзей, их равнодушное самодовольствие — как часто бессилен разум в борьбе с человеческими страстями.
Быть может, стоит немного отвлечься?
(Выпей детка. Полный бокал джина стоит на стойке, и старина Ллойд уже протер ее до зеркального блеска!)
Боб Марли рассказывал о том, что будет, и Шелли Брукс была согласна с каждым словом:
— В этом прекрасном будущем, ты не сможешь забыть своего прошлого…
Она пила джин с мускатом, пытаясь отгородиться от настоящего, чтобы ощутить мягкое дыхание будущего. Мир в ее сердце казался прозрачной каплей джина.
— Лишь мои ноги ведут меня, и потому я всегда спешу…
(Навстречу смерти!)
Она слушала музыку, и ее сердце билось в такт:
О, пока я иду,
Все наладится, детка,
Все будет хорошо, все будет в порядке, о да!
Все будет как надо, все будет отлично, и верь — это навсегда!
Она погружалась на самое дно, где темно и нет просвета. Там хорошо — спокойно и тихо. Можно не думать ни о чем, и тишина будет продолжением смысла. Там тепло и приятно — спи, красавица Шелли, не забивай голову разной всячиной.
— Ллойд, сделай-ка еще порцию…
— Как скажете, мэм…
(О да, старая сука, все будет так, как того захочешь ты!)
Мир становится ближе. Он прозрачен как джин в ее бокале. Если всколыхнуть его — в бесконечных отражениях истины можно увидеть саму себя, повторенную многократно. Шелли, ты пьяна, детка.
(Бесконечно!)
Твои руки — синие вены выпирают отовсюду, как ни сжимай бокал.
Твои груди — о детка, я даже не буду говорить, на что похожи они — ты и сама прекрасно знаешь. Там, в зеркалах, отразится все, что угодно, но ты знаешь (о, мы все знаем!
Дэннис ушел — Шелли чувствовала это. Она вышла из ванной, остановилась посредине прихожей. Вещи в стенном шкафу оказались целы. Сумка на тумбочке лежала раскрытой, Шелли вытащила бумажник — деньги на месте.
(Включая те, что причитались парню)
Шелли подошла к двери, зачем-то открыла ее. Коридор за дверью пугал пустотой. Ковровая дорожка сияла чистотой, но Шелли было не по себе от нового чувства одиночества.
Она вернулась в комнату, села на краешек кровати и беззвучно заплакала.
Стюарт Уллман, управляющий отелем «Оверлук» был сама любезность — Шелли стоило немалых трудов удержать себя в руках. Толстяк излучал искреннюю участливость, но Шелли сразу отказалась от любых попыток помочь ей.
Все в порядке, я знаю, он отлично водит и все такое — Шелли сама толком не соображала что говорит. Больше всего ей хотелось, чтобы маленькая ложь стала правдой, но для правды оказалось мало места. Слишком много свидетелей.
Ближе к трем, Шелли спустилась на первый этаж, прошла огромным вестибюлем. Она огибала столики, сохраняя независимый вид. Вошла в бар. У стойки колдовал старый знакомый — Ллойд.
Шелли Брукс наклонила голову, чувствуя, как к горлу подкатывает комок льда. Отель следил за ней — почему-то Шелли казалось, что это так на самом деле. «Оверлук» словно затаился, выжидая, словно понимал, что теперь она осталась одна.
Ллойд, не глядя, крутанул верньер приемника и из колонок запел Боб Марли:
— Среди хороших людей, которых мы повстречали, и всех тех друзей, которых теряли на нашем пути…
Шелли улыбнулась сквозь слезы.
— В этом прекрасном будущем, ты не сможешь забыть…
(Парня, который был с тобой, который делил с тобой постель, который… )
Ее мир наполнился слезами. Шелли уселась за столик в той самой кабинке.
— В этом распрекрасном будущем, ты ни за что не сможешь забыть…
(Главного, что было в твоей жизни, Шелли!)
Мир в твоем сердце, он всегда с тобой, каким бы маленьким не был. Маленький мир — в нем радость и печаль, осень и лето вместе, и нет ничего такого, что могло бы удержать его в руках. Маленький мир, сосредоточие зла и бесконечного добра, что распускается в июле цветами роз. Соберись милая, и мир в твоих руках станет основанием радуги, медным котелком эльфов, заветным желанием на рассвете — все будет так, как хочешь ты, но стоит только отвлечься (о, стоит только забыть на мгновение!) и этот мир встанет на дыбы, чтобы сделать все иначе, растоптать мечты, убить надежды.
Маленький мир — он мал как сердце, что бьется в твоей груди Дурнушка Шелли, подойди к зеркалу, и все поймешь сама:
Твои глаза — блеклые зерцала смерти. В них потух огонь, и они смотрят в никуда.
Твои волосы — крашеная пакля, смотри же, детка — так не должно быть на самом деле! Царапай зеркало обгрызенными ногтями — нет смысла в том, что ты видишь. Выйди из игры, нарушая правила, дурачась, играя. Вспомни шутки друзей, их равнодушное самодовольствие — как часто бессилен разум в борьбе с человеческими страстями.
Быть может, стоит немного отвлечься?
(Выпей детка. Полный бокал джина стоит на стойке, и старина Ллойд уже протер ее до зеркального блеска!)
Боб Марли рассказывал о том, что будет, и Шелли Брукс была согласна с каждым словом:
— В этом прекрасном будущем, ты не сможешь забыть своего прошлого…
Она пила джин с мускатом, пытаясь отгородиться от настоящего, чтобы ощутить мягкое дыхание будущего. Мир в ее сердце казался прозрачной каплей джина.
— Лишь мои ноги ведут меня, и потому я всегда спешу…
(Навстречу смерти!)
Она слушала музыку, и ее сердце билось в такт:
О, пока я иду,
Все наладится, детка,
Все будет хорошо, все будет в порядке, о да!
Все будет как надо, все будет отлично, и верь — это навсегда!
Она погружалась на самое дно, где темно и нет просвета. Там хорошо — спокойно и тихо. Можно не думать ни о чем, и тишина будет продолжением смысла. Там тепло и приятно — спи, красавица Шелли, не забивай голову разной всячиной.
— Ллойд, сделай-ка еще порцию…
— Как скажете, мэм…
(О да, старая сука, все будет так, как того захочешь ты!)
Мир становится ближе. Он прозрачен как джин в ее бокале. Если всколыхнуть его — в бесконечных отражениях истины можно увидеть саму себя, повторенную многократно. Шелли, ты пьяна, детка.
(Бесконечно!)
Твои руки — синие вены выпирают отовсюду, как ни сжимай бокал.
Твои груди — о детка, я даже не буду говорить, на что похожи они — ты и сама прекрасно знаешь. Там, в зеркалах, отразится все, что угодно, но ты знаешь (о, мы все знаем!
Страница
22 из 66
22 из 66
