Добавить в моё избранное
227 мин, 27 сек 8817
Элу уже надоели ночные поиски, как видно он окончательно уверовал, что на шоссе никого не было, но Джек сжимает губы, наполняясь непонятной решимостью. Осталось немного, — впереди небольшой куст. Торранс подходит нему и замирает. Свет фонарика высвечивает детскую туфельку. Что дальше — не рассмотреть, нужно подсветить фонарем, но Торранс не решается — мысленно он дорисовывает маленькую ножку, на которую одета злополучная туфелька.
«Что там, Джек?» — кричит Шокли, он остался у автомобиля. Торранс стоит у куста, рука сжимающая фонарь дрожит, и пятно света колеблется, задевая кончик туфельки.
«Джек?» — сейчас Торрансу хочется крикнуть в ответ что-то грубое, но он сдерживается. Его голова пуста, и он даже не пытается анализировать увиденное. Возможно, позже он сумеет осознать дальнейшее развитие событий, но сейчас Джек слушает звенящую пустоту, словно надеясь, что та подскажет, как действовать дальше.
«Ты нашел его Джек?» — в голосе Эла прибавляется тревожных обертонов, но Торрансу не до старины Шокли. Он пятится, стараясь, чтобы свет фонаря не падал на злополучный куст.
«Я иду Эл» — бормочет Джек, отходя все дальше.
«Что?» — не слышит Шокли. Джеку снова хочется ударить его, но он сдерживается. Он подходит к машине, и выключает, наконец, чертов фонарь.
«Никого» — уже громче говорит он, и засранец Эл облегченно вздыхает. Он уже успел выключить магнитолу, и Торранс наслаждается тишиной ночи. Мимо проносятся машины, но почему-то никто не останавливается, чтобы предложить помощь. Шокли возится с домкратом, но Джек даже не думает помогать — он стоит рядом, опустив руки в карманы, отставив большие пальцы навстречу друг другу, и покачивается на чуть согнутых ногах. Он занят важным — обдумывает дальнейшие перспективы, понимая, что пришло время перемен.
Много позже, Торранс соблюдает открывшийся ему в машине Эла новый принцип равновесия. Оно должно быть идеальным, и в силах Джека способствовать этому. Он держится, старается, как может и, лишь изредка закрыв глаза, видит пятно света, освещающее мокрый от росы куст.
Торранс точно знает, что там, на шоссе, были только они с Элом, а детская туфелька в кустах — черт, ему даже не хочется раздумывать над причинами, по которым она оказалась там. Всякое случается, — думает Джек, выходя из корпуса. Он направляется к стоянке автомобилей. Занятие еще не закончилось, но Торрансу позарез необходимо вернуться к машине, поскольку он забыл захватить справочники из багажника. Их немного — тоненькая стопка, но для Джека это лишний повод выбраться на свежий воздух, что тоже в немалой степени способствует установлению равновесия. Это как таблетки аспирина, которые Торранс разгрызает зубами, наслаждаясь приятной горечью.
Сделав пару шагов навстречу судьбе, Джек слышит звон в ушах, который переходит в гул, и мгновением позже замечает на стоянке Джорджа Хэтфилда, склонившегося над колесом машины Торранса. Фольксваген осел на задние шины, и Джордж увлеченно режет переднюю правую охотничьим ножом.
Тот самый Красавчик-Джордж, которого Джек самолично исключил из дискуссионной команды университета, поскольку малый никогда не укладывался в отведенное время. Сидевший у таймера Торранс поначалу с сожалением отмечал последние секунды, тогда как Хэтфилд скорее был склонен обвинять самого Джека. Данные обстоятельства огорчали Торранса, но, черт возьми, разве он был не прав? Нет, конечно же, — думает Джек, приближаясь к машине, и одновременно проваливаясь в пустоту.
(Тремс!)
Сукин сын бормочет какие-то непонятные слова, из которых ну никак невозможно сложить предложения — члены дискуссионной команды внимают каждому звуку, что вырывается из пересохшего горла Красавчика-Хэтфилда. Звезда спортивной команды, любимец стареющих теток и молоденьких студенток, в высшей школе чувствовал себя как рыба в безбрежном океане, здесь же, в небольшой аудитории малыш Джордж сглатывает слюну, чувствуя, как отголоски слов теряются где-то в пустоте черепной коробки. Он сжимает кулаки и пытается выдавить из себя как можно больше — но еще больше заикается, и Торранс старается не смотреть на этот позор — отворачивается, и не сводит взгляда со стрелки таймера. Хэтфилд тот еще засранец — Джеку он никогда особо не нравился, пускай Торранс никогда не признает это вслух. Где-то в глубине души, он чувствует легкое раздражение — малыш явно переоценивает свои способности, пытаясь урвать чужое. Как сказал бы отец Джека — «Каждый знай свое место». Этот принцип он старался применять, где только можно — улетая к потолку, Джек сжимался пружиной, чувствуя, что еще немного, и пьяный родитель не сумеет поймать его. Игра в «лифт» состояла в простом подбрасывании, но Торранс знал, что в каждом действе всегда присутствует скрытый подтекст. Отец называл это проверкой на доверие — подбрасывая малыша-Джека, он вовсе не одарял того уверенностью, что путь вниз будет таким же легким.
«Что там, Джек?» — кричит Шокли, он остался у автомобиля. Торранс стоит у куста, рука сжимающая фонарь дрожит, и пятно света колеблется, задевая кончик туфельки.
«Джек?» — сейчас Торрансу хочется крикнуть в ответ что-то грубое, но он сдерживается. Его голова пуста, и он даже не пытается анализировать увиденное. Возможно, позже он сумеет осознать дальнейшее развитие событий, но сейчас Джек слушает звенящую пустоту, словно надеясь, что та подскажет, как действовать дальше.
«Ты нашел его Джек?» — в голосе Эла прибавляется тревожных обертонов, но Торрансу не до старины Шокли. Он пятится, стараясь, чтобы свет фонаря не падал на злополучный куст.
«Я иду Эл» — бормочет Джек, отходя все дальше.
«Что?» — не слышит Шокли. Джеку снова хочется ударить его, но он сдерживается. Он подходит к машине, и выключает, наконец, чертов фонарь.
«Никого» — уже громче говорит он, и засранец Эл облегченно вздыхает. Он уже успел выключить магнитолу, и Торранс наслаждается тишиной ночи. Мимо проносятся машины, но почему-то никто не останавливается, чтобы предложить помощь. Шокли возится с домкратом, но Джек даже не думает помогать — он стоит рядом, опустив руки в карманы, отставив большие пальцы навстречу друг другу, и покачивается на чуть согнутых ногах. Он занят важным — обдумывает дальнейшие перспективы, понимая, что пришло время перемен.
Много позже, Торранс соблюдает открывшийся ему в машине Эла новый принцип равновесия. Оно должно быть идеальным, и в силах Джека способствовать этому. Он держится, старается, как может и, лишь изредка закрыв глаза, видит пятно света, освещающее мокрый от росы куст.
Торранс точно знает, что там, на шоссе, были только они с Элом, а детская туфелька в кустах — черт, ему даже не хочется раздумывать над причинами, по которым она оказалась там. Всякое случается, — думает Джек, выходя из корпуса. Он направляется к стоянке автомобилей. Занятие еще не закончилось, но Торрансу позарез необходимо вернуться к машине, поскольку он забыл захватить справочники из багажника. Их немного — тоненькая стопка, но для Джека это лишний повод выбраться на свежий воздух, что тоже в немалой степени способствует установлению равновесия. Это как таблетки аспирина, которые Торранс разгрызает зубами, наслаждаясь приятной горечью.
Сделав пару шагов навстречу судьбе, Джек слышит звон в ушах, который переходит в гул, и мгновением позже замечает на стоянке Джорджа Хэтфилда, склонившегося над колесом машины Торранса. Фольксваген осел на задние шины, и Джордж увлеченно режет переднюю правую охотничьим ножом.
Тот самый Красавчик-Джордж, которого Джек самолично исключил из дискуссионной команды университета, поскольку малый никогда не укладывался в отведенное время. Сидевший у таймера Торранс поначалу с сожалением отмечал последние секунды, тогда как Хэтфилд скорее был склонен обвинять самого Джека. Данные обстоятельства огорчали Торранса, но, черт возьми, разве он был не прав? Нет, конечно же, — думает Джек, приближаясь к машине, и одновременно проваливаясь в пустоту.
(Тремс!)
Сукин сын бормочет какие-то непонятные слова, из которых ну никак невозможно сложить предложения — члены дискуссионной команды внимают каждому звуку, что вырывается из пересохшего горла Красавчика-Хэтфилда. Звезда спортивной команды, любимец стареющих теток и молоденьких студенток, в высшей школе чувствовал себя как рыба в безбрежном океане, здесь же, в небольшой аудитории малыш Джордж сглатывает слюну, чувствуя, как отголоски слов теряются где-то в пустоте черепной коробки. Он сжимает кулаки и пытается выдавить из себя как можно больше — но еще больше заикается, и Торранс старается не смотреть на этот позор — отворачивается, и не сводит взгляда со стрелки таймера. Хэтфилд тот еще засранец — Джеку он никогда особо не нравился, пускай Торранс никогда не признает это вслух. Где-то в глубине души, он чувствует легкое раздражение — малыш явно переоценивает свои способности, пытаясь урвать чужое. Как сказал бы отец Джека — «Каждый знай свое место». Этот принцип он старался применять, где только можно — улетая к потолку, Джек сжимался пружиной, чувствуя, что еще немного, и пьяный родитель не сумеет поймать его. Игра в «лифт» состояла в простом подбрасывании, но Торранс знал, что в каждом действе всегда присутствует скрытый подтекст. Отец называл это проверкой на доверие — подбрасывая малыша-Джека, он вовсе не одарял того уверенностью, что путь вниз будет таким же легким.
Страница
3 из 66
3 из 66
