Добавить в моё избранное
227 мин, 27 сек 8845
Он обнажен — лишние покровы будут помехой. Его зрачки — две желтые вертикальные полоски, его мышцы напряжены, ноздри раздуваются от предвкушения. В руках — садовый секатор. Дичь уже вышла на прогулку, еще немного и их пути сойдутся в одной точке, Бобби знает — никто не способен уйти от предначертанного. Бобби слышит ее запах — это самка человека, мягкая, теплая и… желанная. Он зажмуривается — ему не нужны глаза, чтобы лучше видеть. Он охотник — он сердцем чувствует сладостную плоть будущей жертвы.
Пора…
Джонс выбирается из кустов, и легкими, быстрыми прыжками приближается к ней. В глазах жертвы ужас и предчувствие смерти. Что же, в этом она не ошибается — Бобби знает свое дело…
Дэнни видит все происходящее глазами самого Бобби Джонса, познает его страсть. Что он чувствует в тот миг? Отвращение, испуг? Возможно… но для него самого, наиболее преобладающим в букете чувств, становится жажда огня. Старина Бобби был взвешен и найден легким, при желании можно простить и понять, и даже пытаться убедить самого себя, что никто ни в чем не виноват. Просто так сложились звезды на небесах, и Дэнни благодарит создателя за то, что не находится на месте старика. Каждый идет своим путем, и кто в ответе за то, что порой этот путь оказывается извилистым? Торранс знает — дорогу осилит идущий, именно поэтому он здесь, в ночной палате, и покуда луна освещает землистую кожу старика, Дэнни будет искать те искорки, рождающие неистовый огонь, что сжигает Бобби Джонса изнутри.
— Не бойся — ласково шепчет он. — Не бойся Бобби…
В этот миг, Дэнни почти любит его. Не стоит пугаться неизбежного — все намного проще старик. Этот мир устал от тебя, и он, Дэнни, всего лишь посланник, призванный препроводить странника на ту сторону ночи. Все что нужно — немного огня. Торранс сморит в глаза, и неожиданно приникает к старику.
— Сейчас — он уговаривает Бобби и тот сдается, принимая чужую волю. Дэнни с восторгом погружается в чужое пламя. Это так здорово — плескаться в огне, который не обжигает. Просто все лишнее, наносное обгорает в очищающем пламени, и он, Дэнни, словно Феникс возрождается из огня, вернувшись в мир совершенно другим, новым, лучшим. И выныривая обратно, Торранс слышит писк кардиографа — прямая линия отсвечивает в темноте. Дэнни очумело следит за ней, возвращаясь в реальность. Он обретает себя, собирает по кусочкам из снимков воспоминаний, и когда вдалеке раздаются приближающиеся шаги, Дэнни встревожено вылетает из палаты, и легким ночным ветерком проносится по коридору. Старина Бобби был взвешен — Дэнни знает, что не сделал ничего такого, о чем будет сожалеть долгими вечерами у барной стойки. Эта осенняя ночь стала еще одним полароидным снимком — ну что же, Торранс просто зашвырнет его к остальным и будет дальше потягивать виски, уставившись в наступающее утро. Впереди еще много длинных дней и от самого Дэнни зависит, будут ли они приятными.
Сейчас лето, и та осень кажется чем-то далеким, ненастоящим. Дэнни пересекает вестибюль, бормоча только одну фразу:
— Я не хочу, чтобы отель забрал и тебя.
Иногда он возвращается и предстает перед Дэнни во всей красе. Сияет вымытыми окнами в деревянных рамах, белеет штукатуркой стен. Дорогая позолота потолка показывает, что отель не так прост. Это место для изысканных клиентов — даже самый притязательный вкус будет удовлетворен, можно и не сомневаться. Торранс с благоговением взирает на вывеску бара, на которой выведено большими выпуклыми буквами: «Колорадо». Там, за дверями, можно обрести воплощение живых фантазий, кому как не Дэнни знать об этом. В кабинках воркуют посетители, а перед стойкой, на круглых табуретах леди в длинных обтягивающих платьях смакуют коктейли, поджидая спутников на ночь. Сам Торранс иногда не прочь вкусить запретного плода, но обстоятельства, черти их дери, не дают вдоволь насладиться изысканным сладострастием.
Там, в отеле, поселился старина Бобби. Нашел новое пристанище в одиночном номере северного крыла. Наверняка сидит сейчас в баре, старый развратник, лакает виски — тянет стакан за стаканом, и только довольно причмокивает, делая знак бармену налить еще. Дэнни не знает точно, но вроде бы все так и есть — иногда отель не дает толком рассмотреть, что происходит в его стенах. Все те же смазанные фотоснимки, но Торрансу не привыкать, с его-то памятью. Сегодня жаркий понедельник июля, и Дэнни не собирается ворошить осенние листья — что было, то прошло, день обещает стать чертовски тяжелым, и пора бы ординатору хосписа святого Джерома снять с вешалки свой халат.
Весь день Дэнни существует в двух реальностях. В одной он выполняет обязанности ординатора, в другой, бродит полутемными коридорами сомнений, и это чертовски выводит из равновесия. В одиночной палате умирает старая миссис, и ее взгляд прожигает толстые стены хосписа, чтобы найти встревоженную душу Торранса. Он пребывает в смятении — не знает как поступить.
Пора…
Джонс выбирается из кустов, и легкими, быстрыми прыжками приближается к ней. В глазах жертвы ужас и предчувствие смерти. Что же, в этом она не ошибается — Бобби знает свое дело…
Дэнни видит все происходящее глазами самого Бобби Джонса, познает его страсть. Что он чувствует в тот миг? Отвращение, испуг? Возможно… но для него самого, наиболее преобладающим в букете чувств, становится жажда огня. Старина Бобби был взвешен и найден легким, при желании можно простить и понять, и даже пытаться убедить самого себя, что никто ни в чем не виноват. Просто так сложились звезды на небесах, и Дэнни благодарит создателя за то, что не находится на месте старика. Каждый идет своим путем, и кто в ответе за то, что порой этот путь оказывается извилистым? Торранс знает — дорогу осилит идущий, именно поэтому он здесь, в ночной палате, и покуда луна освещает землистую кожу старика, Дэнни будет искать те искорки, рождающие неистовый огонь, что сжигает Бобби Джонса изнутри.
— Не бойся — ласково шепчет он. — Не бойся Бобби…
В этот миг, Дэнни почти любит его. Не стоит пугаться неизбежного — все намного проще старик. Этот мир устал от тебя, и он, Дэнни, всего лишь посланник, призванный препроводить странника на ту сторону ночи. Все что нужно — немного огня. Торранс сморит в глаза, и неожиданно приникает к старику.
— Сейчас — он уговаривает Бобби и тот сдается, принимая чужую волю. Дэнни с восторгом погружается в чужое пламя. Это так здорово — плескаться в огне, который не обжигает. Просто все лишнее, наносное обгорает в очищающем пламени, и он, Дэнни, словно Феникс возрождается из огня, вернувшись в мир совершенно другим, новым, лучшим. И выныривая обратно, Торранс слышит писк кардиографа — прямая линия отсвечивает в темноте. Дэнни очумело следит за ней, возвращаясь в реальность. Он обретает себя, собирает по кусочкам из снимков воспоминаний, и когда вдалеке раздаются приближающиеся шаги, Дэнни встревожено вылетает из палаты, и легким ночным ветерком проносится по коридору. Старина Бобби был взвешен — Дэнни знает, что не сделал ничего такого, о чем будет сожалеть долгими вечерами у барной стойки. Эта осенняя ночь стала еще одним полароидным снимком — ну что же, Торранс просто зашвырнет его к остальным и будет дальше потягивать виски, уставившись в наступающее утро. Впереди еще много длинных дней и от самого Дэнни зависит, будут ли они приятными.
Сейчас лето, и та осень кажется чем-то далеким, ненастоящим. Дэнни пересекает вестибюль, бормоча только одну фразу:
— Я не хочу, чтобы отель забрал и тебя.
Иногда он возвращается и предстает перед Дэнни во всей красе. Сияет вымытыми окнами в деревянных рамах, белеет штукатуркой стен. Дорогая позолота потолка показывает, что отель не так прост. Это место для изысканных клиентов — даже самый притязательный вкус будет удовлетворен, можно и не сомневаться. Торранс с благоговением взирает на вывеску бара, на которой выведено большими выпуклыми буквами: «Колорадо». Там, за дверями, можно обрести воплощение живых фантазий, кому как не Дэнни знать об этом. В кабинках воркуют посетители, а перед стойкой, на круглых табуретах леди в длинных обтягивающих платьях смакуют коктейли, поджидая спутников на ночь. Сам Торранс иногда не прочь вкусить запретного плода, но обстоятельства, черти их дери, не дают вдоволь насладиться изысканным сладострастием.
Там, в отеле, поселился старина Бобби. Нашел новое пристанище в одиночном номере северного крыла. Наверняка сидит сейчас в баре, старый развратник, лакает виски — тянет стакан за стаканом, и только довольно причмокивает, делая знак бармену налить еще. Дэнни не знает точно, но вроде бы все так и есть — иногда отель не дает толком рассмотреть, что происходит в его стенах. Все те же смазанные фотоснимки, но Торрансу не привыкать, с его-то памятью. Сегодня жаркий понедельник июля, и Дэнни не собирается ворошить осенние листья — что было, то прошло, день обещает стать чертовски тяжелым, и пора бы ординатору хосписа святого Джерома снять с вешалки свой халат.
Весь день Дэнни существует в двух реальностях. В одной он выполняет обязанности ординатора, в другой, бродит полутемными коридорами сомнений, и это чертовски выводит из равновесия. В одиночной палате умирает старая миссис, и ее взгляд прожигает толстые стены хосписа, чтобы найти встревоженную душу Торранса. Он пребывает в смятении — не знает как поступить.
Страница
31 из 66
31 из 66
