Истинное предназначение

Она растолкала спящую сестренку. Роуз сначала сонно ворочалась, не решаясь выбраться из царства королевы-Дремы, затем забормотала пухлыми ото сна губами, и только когда сестра принялась щекотать ее, открыла васильковые глаза.

— Сейчас Роузи мы поиграем в одну интересную игру! — Бет наклонилась и теперь шептала на ухо младшей сестре, обдавая запахом ванили от горячего шоколада, который был выпит незадолго до этого. — Только тихо.

Она шептала, и Роуз сначала хлопала ресницами, пытаясь сообразить, чего хочет от нее неугомонная сестричка, и по мере того, как до нее доходил смысл сказанного, ее лицо становилось все более осмысленным.

Девочки осторожно выбрались из-под толстого пухового одеяла, и стараясь поменьше шуметь, оделись. Бет помогла сестре застегнуть пуговицы платья (не самая лучшая одежда для ночных игр), и замерла, вслушиваясь в ночь.

Возможно, ей показалось, но в отеле они были не одни. Где-то играла музыка, хлопали дверцы лифта, и комнаты наводнили голоса многочисленных постояльцев.

Затем все стихло.

Нужно остановить этот отель, во что бы то ни стало.

(Даже не думай об этом, дрянная, дрянная, дрянная девчонка!)

Бетти вздрогнула — голос отеля раздался в голове, пугая своей отчетливостью. Холодный мертвый голос — на самом деле «Оверлук» и раньше разговаривал с ними — звоном колокольчика на стойке, свистом сквозняка в холодных коридорах, хлопаньем ставней, гуденьем лифта, но только сейчас он явил свою звериную сущность, развеял все иллюзии насчет истинных целей.

— Посмотрим! — упрямо пробормотала Бет.

Они тайком вышли из комнаты, на цыпочках прокрались в холл.

Сразу же за стойкой администратора (поначалу Бетти нравилось играть в хозяйку отеля, принимая невидимых посетителей, вот только игра эта быстро ей наскучила), на продолговатом стенде, висели ключи от номеров. Ключ, который был нужен ей, находился в нижнем ряду, и несколько отличался от своих собратьев.

Универсальный ключ позволял открыть любой номер, и иногда, когда не видели родители, девочки пробирались в шикарные апартаменты на четвертом этаже. До тех пор, пока не навестили президентский номер. Фамилии Никсон и Рузвельт мало о чем говорили Бетти, куда больше ясности было в том, что предстало перед глазами — стена над кроватью была испачкана кровью и частичками мозга. Кто-то постарался, придать особую пикантность своеобразной картине, не поскупился на сочные, яркие краски, умелыми мазками нанес на дорогие шелковые обои продолговатые линии смерти, а затем покрыл все огромными кровавыми, с темным ободком кляксами.

От воспоминаний Бетти передернуло. Воровато оглянувшись, она сняла ключ с гвоздя. Потом они неслись по широким ступеням (им даже не пришло в голову воспользоваться лифтом — слишком уж большой страх внушала дребезжащая кабина), поднимаясь выше и выше.

Проходя по коридору четвертого этажа, Бет невольно замедлила шаг возле президентского номера. Высокая тяжелая дверь, надежно отгородила разные ужасы, что могли скрываться за ней. Старомодная латунная ручка опасно поблескивала, словно приглашая войти. Ну уж нет, больше ни за что на свете — Бетти тряхнула головой, отчего светлые кудряшки разлетелись в стороны.

Следующий номер казался более безопасным — Бет прислушалась к внутренним ощущения. Нет… вроде бы все в порядке.

Ключ вошел в скважину. Бетти с трудом провернула его, открыла дверь. Они вошли в номер класса «люкс» затаив дыхание. Отель следил за ними, настороженно всматриваясь в темноту. Внизу хлопнула дверь лифта, и кабина, дребезжа и вздыхая, начала движение вверх.

— А теперь слушай внимательно, что мы будем делать — сказала Бетти, и отель затаил дыхание.

Грейди танцевал с холодной красоткой, что до этого сидела у стойки. Он сам пригласил ее, и замирал от волнения, касаясь платья, понимая, что под ним нет ничего, только прекрасное холеное тело.

У стойки Уллман целовал старую леди. Шуба свалилась на пол, и о боже! — Грейди видел, как пухлая рука Уллмана ласкает сморщенную грудь старухи.

Потом оркестр грянул «Любовное зелье N9» и Грейди пританцовывая, пробился к стойке, где уже заждался заветный бокал виски. Он поднес его ко рту, и замер, услышав бой часов.

(О-хей, парень. Еще есть время доделать делишки, чтобы они не давили мертвым грузом!)

Часы пробили одиннадцать, и в этот миг все пропало.

Грейди сидел на табурете, вслушиваясь в тишину. Бар был пуст с самого начала, но кто знает, быть может, гости притаились там, за высокими дверьми, столпились в столовой «Оверлука», чтобы по знаку распорядителя, хлынуть шумной, многоголосой толпой, вмиг заполнить помещение, и вот уже, посмотри сам, музыканты приготовили инструменты, листают ноты, чтобы грянуть «Время сумерек» или «Одинокие капли слез» а то и вовсе что-нибудь несусветное вроде «Вертись и кричи».

Вот так вот, парень, иногда достаточно капельки виски, и все вокруг завертится бесовским хороводом, вовлекая в порочную круговерть бесшабашного веселья.