Добавить в моё избранное
249 мин, 38 сек 17290
Винцо домашнего приготовления, истинное «народное творчество», и правда оказалось забористым и вкусным. А Никита через месяц после сотворения этого мира — вполне неплохим собеседником.
Я узнал, что он вырос здесь, в Молчановке, приехав сюда вместе с родителями, когда ему было лет восемь. До того — жил под Питером, бывшим тогда еще Ленинградом. Здесь лет пятнадцать проработал грузчиком на хлебозаводе, а потом, когда завод закрылся, стал жить одним лишь домашним хозяйством…
— Вот только, — говорил он, — После того как в конце апреля вся деревня запила, много чего плохого случилось. Жена в тот день померла, а ведь лет двадцать с ней душа в душу жили… Все зверье мое перемерло! Корова, свиньи, кролики… Прям какое-то проклятье на нас упало — все перепились, и все отравились. Теперь уж и не разобраться, что пили, чем травились, и кто это зелье нам привез… Но я теперь только свое пью, родное…
Удивительно, но он помнил все это. Всю свою прежнюю жизнь, никогда ранее не существовавшую. Жену, друзей, соседей… даже рассказал мне, кто жил до нас в нашем доме! В представлении Никиты в ту грандиозную пьянку, когда суррогатом отравилось 99% процентов деревни, умер и прежний хозяин этого дома. Дочка его уехала в Омск, а дом продала. Нам!
Никита помнил даже ту пьянку, которую мы с Сашей именовали «Безмолвным Армагеддоном». Для него пьянка была! Она существовала в его памяти, и в памяти остальных новоявленных сельчан — тоже. Вот как, оказывается, исчезло население Молчановки! Вот так, и никак иначе…
Нескладное и жуткое существо, когда-то ночью спрашивавшее у меня, что такое «дом», теперь превратилось в человека. В самого настоящего человека, неотличимого от тех, кого я привык видеть в своем родном мире. Впрочем, оно и понятно, ведь кирпичом, запустившим круги на воде в этом мире, был я. Вот только знать бы, почему кирпич — прямоугольный, а круги от него — круглые? Почему Медянск был таким, каким его пожелал я, а круги от него превратили этот мир в подобие моего? В подобие мира, о котором я не просил!
Никита был первым из бывших уродов, из бывших недочеловеков, с кем я познакомился достаточно близко. Первым, но не последним. Сейчас, спустя месяц после моего появления здесь, Молчановка ожила. Меня здесь все считают за своего, и никого из них не смущает тот факт, что я появился здесь сразу после той апокалиптической попойки. Бывшие хозяева этого дома продали его, а мы с Сашей — купили. Эта версия укоренилась в голове у всех жителей Молчановки, ну а мы, в общем-то, и не спешили никого разубеждать. Сначала меня удивляло это единомыслие целой деревни (в которой после пожара осталось лишь домов пятнадцать, почти все из которых были заселены) — почему они не сговариваясь, не делясь друг с другом идеями о нашем происхождения, просто и единогласно решили для себя, кто мы такие? Но со временем я просто перестал об этом задумываться.
«Время покупать Кристину!» Кто читал Кинга — поймут меня лучше других. Просто пришло время принять нас, и нас приняли.
Еще забавный факт — никто из новых жителей Молчановки не знал о существовании Медянска. Города не было! Зазеркалье просто стерло его из памяти новых людей, или же просто забыло его туда «положить». Впрочем, он казался мне забавным до того, как я побывал в Медянске. Просто неделю назад мы с Сашей решили напоследок наведаться в город — в последний раз выбраться в экспедицию по экспроприации всего ценного, что там могло быть (например денег, которые вновь стали в ходу среди новых людей). Медянска не было! Не было в привычном мне понимании.
Некогда могучая Медянка превратилась в узенькую речушку, которую я, наверное, смог бы форсировать на своем джипе, но, впрочем, так и не решился этого делать. Дома превратились в руины — казалось, что город оказался в эпицентре землетрясения, при чем как минимум лет десять назад. Асфальт магистралей исчезал под плотным ковром майской зелени, обильно пробивавшейся из малейших щелей. Рухнувшие дома будто бы уходили под землю, сливаясь с ней…
Некогда могучий город стремительно превращался в еще один многокилометровый участок Сибирской степи…
— Этого не может быть! — потрясенно прошептала Саша, когда мы только въехали в город, и увидели ЭТО. Дома, заводы, магистрали — все это стремительно разрушалось. Казалось, для Медянска время бесконечно ускорило свой бег, стремясь стереть город с лица земли. Наверное сейчас, к тому моменту, когда я пишу эти строки, Медянска уже нет… Единственная память, оставшаяся о нем — это громадное озеро, в которое превратилось Медянское водохранилище!
— Мы в Зазеркалье, Сашик, — ответил я, — Здесь может быть все!
Вот, собственно, и все. Мой отпуск закончен… Вновь начинается обычная жизнь. Три дня назад в Молчановку провели электричество от Татарской котельной. Восстанавливать сметенные ураганом опоры ЛЭП (готов поспорить, что я знаю точную дату этого урагана!
Я узнал, что он вырос здесь, в Молчановке, приехав сюда вместе с родителями, когда ему было лет восемь. До того — жил под Питером, бывшим тогда еще Ленинградом. Здесь лет пятнадцать проработал грузчиком на хлебозаводе, а потом, когда завод закрылся, стал жить одним лишь домашним хозяйством…
— Вот только, — говорил он, — После того как в конце апреля вся деревня запила, много чего плохого случилось. Жена в тот день померла, а ведь лет двадцать с ней душа в душу жили… Все зверье мое перемерло! Корова, свиньи, кролики… Прям какое-то проклятье на нас упало — все перепились, и все отравились. Теперь уж и не разобраться, что пили, чем травились, и кто это зелье нам привез… Но я теперь только свое пью, родное…
Удивительно, но он помнил все это. Всю свою прежнюю жизнь, никогда ранее не существовавшую. Жену, друзей, соседей… даже рассказал мне, кто жил до нас в нашем доме! В представлении Никиты в ту грандиозную пьянку, когда суррогатом отравилось 99% процентов деревни, умер и прежний хозяин этого дома. Дочка его уехала в Омск, а дом продала. Нам!
Никита помнил даже ту пьянку, которую мы с Сашей именовали «Безмолвным Армагеддоном». Для него пьянка была! Она существовала в его памяти, и в памяти остальных новоявленных сельчан — тоже. Вот как, оказывается, исчезло население Молчановки! Вот так, и никак иначе…
Нескладное и жуткое существо, когда-то ночью спрашивавшее у меня, что такое «дом», теперь превратилось в человека. В самого настоящего человека, неотличимого от тех, кого я привык видеть в своем родном мире. Впрочем, оно и понятно, ведь кирпичом, запустившим круги на воде в этом мире, был я. Вот только знать бы, почему кирпич — прямоугольный, а круги от него — круглые? Почему Медянск был таким, каким его пожелал я, а круги от него превратили этот мир в подобие моего? В подобие мира, о котором я не просил!
Никита был первым из бывших уродов, из бывших недочеловеков, с кем я познакомился достаточно близко. Первым, но не последним. Сейчас, спустя месяц после моего появления здесь, Молчановка ожила. Меня здесь все считают за своего, и никого из них не смущает тот факт, что я появился здесь сразу после той апокалиптической попойки. Бывшие хозяева этого дома продали его, а мы с Сашей — купили. Эта версия укоренилась в голове у всех жителей Молчановки, ну а мы, в общем-то, и не спешили никого разубеждать. Сначала меня удивляло это единомыслие целой деревни (в которой после пожара осталось лишь домов пятнадцать, почти все из которых были заселены) — почему они не сговариваясь, не делясь друг с другом идеями о нашем происхождения, просто и единогласно решили для себя, кто мы такие? Но со временем я просто перестал об этом задумываться.
«Время покупать Кристину!» Кто читал Кинга — поймут меня лучше других. Просто пришло время принять нас, и нас приняли.
Еще забавный факт — никто из новых жителей Молчановки не знал о существовании Медянска. Города не было! Зазеркалье просто стерло его из памяти новых людей, или же просто забыло его туда «положить». Впрочем, он казался мне забавным до того, как я побывал в Медянске. Просто неделю назад мы с Сашей решили напоследок наведаться в город — в последний раз выбраться в экспедицию по экспроприации всего ценного, что там могло быть (например денег, которые вновь стали в ходу среди новых людей). Медянска не было! Не было в привычном мне понимании.
Некогда могучая Медянка превратилась в узенькую речушку, которую я, наверное, смог бы форсировать на своем джипе, но, впрочем, так и не решился этого делать. Дома превратились в руины — казалось, что город оказался в эпицентре землетрясения, при чем как минимум лет десять назад. Асфальт магистралей исчезал под плотным ковром майской зелени, обильно пробивавшейся из малейших щелей. Рухнувшие дома будто бы уходили под землю, сливаясь с ней…
Некогда могучий город стремительно превращался в еще один многокилометровый участок Сибирской степи…
— Этого не может быть! — потрясенно прошептала Саша, когда мы только въехали в город, и увидели ЭТО. Дома, заводы, магистрали — все это стремительно разрушалось. Казалось, для Медянска время бесконечно ускорило свой бег, стремясь стереть город с лица земли. Наверное сейчас, к тому моменту, когда я пишу эти строки, Медянска уже нет… Единственная память, оставшаяся о нем — это громадное озеро, в которое превратилось Медянское водохранилище!
— Мы в Зазеркалье, Сашик, — ответил я, — Здесь может быть все!
Вот, собственно, и все. Мой отпуск закончен… Вновь начинается обычная жизнь. Три дня назад в Молчановку провели электричество от Татарской котельной. Восстанавливать сметенные ураганом опоры ЛЭП (готов поспорить, что я знаю точную дату этого урагана!
Страница
64 из 65
64 из 65
