Добавить в моё избранное
205 мин, 10 сек 14874
Какая — такая надобность, чтоб больше давать?
— Послы из Мелуххи сделали очень выгодное торговое предложение. Однако чтобы перевозить много товаров, следует укреплять пути через Степь. Сам же знаешь, люди там живут дикие, им добро отнять чужое — как тебе медовухи хлебнуть. — Царь улыбнулся: Для вас же стараюсь! Твои же дочки первыми чужеземные диковинки побегут смотреть.
Однако Огнеяр только покачал седой головою. За свою долгую и богатую событиями жизнь он не часто с кем — то спорил, ибо старших безоговорочно уважал, а младшим сам был непререкаемым авторитетом. Своими руками кузнец построил свою судьбу, в которой не было места случайностям, везению или неудачам — только постоянный труд старательного, умелого и любящего свое дело человека. Из затерянного в дремучих лесах безвестного селища в стольную Русколань привело его искусство работы с металлами, слава о котором гремела, еще когда кузнецу не было и двадцати. И меч, и плуг, и маленький оберег — подвеска выходили из-под молота Огнеяра одинаково достойно. В юности ночевавший иной раз под открытым небом, он обзавелся огромными хоромами из нескольких изб и не менее большой семьей — сыновьями и дочерьми, которых также с раннего детства приучал к труду. Даже женился — то он хоть и один раз, да зато жена была под стать — мастерица на узоры. Многоженства, в те времена совершенно обычного, Огнеяр не терпел: «Это все князья да бояре жен себе набирают, чтоб силу свою показать, а у меня уж есть жена — и не взгляну больше на других баб, хоть они золотые, хоть какие. Куда мне больше одной? « На вечевых сходах кузнец зачастую высказывал такое, о чем промолчал бы любой другой гражанин, навлекая на себя подозрения в зависти к царю и боярам. Но горожане уважали и любили Огнеяра, и не только за ремесло: он всегда был готов помочь человеку, попавшему в беду. Ростовщичества кузнец не желал знать, говоря: «Я тебе помог в горе, и ты мне в несчастье поможешь. А больше ничего мне не нужно… «. Никто и никогда не мог поколебать его убеждений. Вот и сейчас он не собирался уступать даже царскому мнению:
— Мудро ты задумал — с нас наложину свою соберешь, потом купцы эти поторгуют, с них подати тебе же в карман…
Ледар начал терять терпение:
— Не думал я, что ты жадный такой, кузнец. Или обнищал ты за одну ночь, раз трудно тебе чуть больше прежнего отдать?
— Не о себе я, царь. Пришел бы твой человек и сказал — мол, нужно, Огнеяр, тебе столько-то и столько в казну отдать — я бы и в пять раз большее отдал. Да только я — то отдать могу, а сколько народу не может? Ты о них подумал? Кто трудом своим живет, зверя имает, поля пашет, ремесло знает — легко ли им — то твоим прихотям угождать?
— Да тебе бы самому царем быть! — усмехнулся Ледар — Ишь как о народе заботишься, больше меня да бояр моих!
— А что думаешь, случись что с тобою да с родом твоим, неужто не выкликнули бы меня на Вече, если бы пожелал…
На несколько мгновений воцарилось молчание. Ледар изменился в лице. Он схватился за плеть, висевшую у седла, но боярин Яросвет удержал его руку и крикнул кузнецу:
— Это ты что говоришь? Бунт задумал?!
Неизвестно, что ответил бы Огнеяр, но в этот же момент от толпы отделился человек, который стремительно подошел к сжимавшему кулаки кузнецу, положил руку ему на плечо и примирительно сказал:
— Уймись, Огнеяр! Негоже против царевой воли идти…
С немым удивлением кузнец развернулся к говорившему. Затем глаза его сверкнули ненависть:
— И ты, Пересвет, чужой зад лизать горазд?! Был ты мне лучший друг, а теперь — хуже гада подколодного!
Сбросив с плеча руку товарища, Огнеяр с силой толкнул его в грудь. Пересвет, не ожидавший такого, потерял равновесие и, споткнувшись, упал. Кузнец же снова повернулся к царю:
— Не было такого раньше, чтоб цари да бояре, у Веча не спросивши, решали об имуществе нашем да податях! Не потерпели бы деды да прадеды, чтоб их, как рабов у кагана какого, в ярмо гнали! Я — то знаю, что ты, царь, задумал — без Веча — то править свободнее, да только не бывать тому!
— И так — то ты мыслишь? — прищурясь, спросил Ледар.
— Я лжи не говорю.
— А коли так, нечего долго болтать! В поруб его! — крикнул царь нескольким стражникам — ополченцам. -Назавтра перед всем народом, бунтовщик, ответ держать будешь!
Стражники неуверенно подошли к годившемуся им в деды кузнецу. Толпа зашумела. Одно дело, когда кто нарушает порядок: вот и кузнец мог бы не орать да драться, а всем чином к царю да боярам обратиться. Но дело другое, когда в поруб почтенного человека сажают! Зла от него никто не видел, зато добро помнили многие. Хотя людей на землю валить, да еще друга старого, негоже…
Кузнец молча, не сопротивляясь, последовал за стражниками. Однако затем обернулся и крикнул Ледару:
— Смотри, царь! На волю народа своего покушаешься…
Ледар промолчал.
— Послы из Мелуххи сделали очень выгодное торговое предложение. Однако чтобы перевозить много товаров, следует укреплять пути через Степь. Сам же знаешь, люди там живут дикие, им добро отнять чужое — как тебе медовухи хлебнуть. — Царь улыбнулся: Для вас же стараюсь! Твои же дочки первыми чужеземные диковинки побегут смотреть.
Однако Огнеяр только покачал седой головою. За свою долгую и богатую событиями жизнь он не часто с кем — то спорил, ибо старших безоговорочно уважал, а младшим сам был непререкаемым авторитетом. Своими руками кузнец построил свою судьбу, в которой не было места случайностям, везению или неудачам — только постоянный труд старательного, умелого и любящего свое дело человека. Из затерянного в дремучих лесах безвестного селища в стольную Русколань привело его искусство работы с металлами, слава о котором гремела, еще когда кузнецу не было и двадцати. И меч, и плуг, и маленький оберег — подвеска выходили из-под молота Огнеяра одинаково достойно. В юности ночевавший иной раз под открытым небом, он обзавелся огромными хоромами из нескольких изб и не менее большой семьей — сыновьями и дочерьми, которых также с раннего детства приучал к труду. Даже женился — то он хоть и один раз, да зато жена была под стать — мастерица на узоры. Многоженства, в те времена совершенно обычного, Огнеяр не терпел: «Это все князья да бояре жен себе набирают, чтоб силу свою показать, а у меня уж есть жена — и не взгляну больше на других баб, хоть они золотые, хоть какие. Куда мне больше одной? « На вечевых сходах кузнец зачастую высказывал такое, о чем промолчал бы любой другой гражанин, навлекая на себя подозрения в зависти к царю и боярам. Но горожане уважали и любили Огнеяра, и не только за ремесло: он всегда был готов помочь человеку, попавшему в беду. Ростовщичества кузнец не желал знать, говоря: «Я тебе помог в горе, и ты мне в несчастье поможешь. А больше ничего мне не нужно… «. Никто и никогда не мог поколебать его убеждений. Вот и сейчас он не собирался уступать даже царскому мнению:
— Мудро ты задумал — с нас наложину свою соберешь, потом купцы эти поторгуют, с них подати тебе же в карман…
Ледар начал терять терпение:
— Не думал я, что ты жадный такой, кузнец. Или обнищал ты за одну ночь, раз трудно тебе чуть больше прежнего отдать?
— Не о себе я, царь. Пришел бы твой человек и сказал — мол, нужно, Огнеяр, тебе столько-то и столько в казну отдать — я бы и в пять раз большее отдал. Да только я — то отдать могу, а сколько народу не может? Ты о них подумал? Кто трудом своим живет, зверя имает, поля пашет, ремесло знает — легко ли им — то твоим прихотям угождать?
— Да тебе бы самому царем быть! — усмехнулся Ледар — Ишь как о народе заботишься, больше меня да бояр моих!
— А что думаешь, случись что с тобою да с родом твоим, неужто не выкликнули бы меня на Вече, если бы пожелал…
На несколько мгновений воцарилось молчание. Ледар изменился в лице. Он схватился за плеть, висевшую у седла, но боярин Яросвет удержал его руку и крикнул кузнецу:
— Это ты что говоришь? Бунт задумал?!
Неизвестно, что ответил бы Огнеяр, но в этот же момент от толпы отделился человек, который стремительно подошел к сжимавшему кулаки кузнецу, положил руку ему на плечо и примирительно сказал:
— Уймись, Огнеяр! Негоже против царевой воли идти…
С немым удивлением кузнец развернулся к говорившему. Затем глаза его сверкнули ненависть:
— И ты, Пересвет, чужой зад лизать горазд?! Был ты мне лучший друг, а теперь — хуже гада подколодного!
Сбросив с плеча руку товарища, Огнеяр с силой толкнул его в грудь. Пересвет, не ожидавший такого, потерял равновесие и, споткнувшись, упал. Кузнец же снова повернулся к царю:
— Не было такого раньше, чтоб цари да бояре, у Веча не спросивши, решали об имуществе нашем да податях! Не потерпели бы деды да прадеды, чтоб их, как рабов у кагана какого, в ярмо гнали! Я — то знаю, что ты, царь, задумал — без Веча — то править свободнее, да только не бывать тому!
— И так — то ты мыслишь? — прищурясь, спросил Ледар.
— Я лжи не говорю.
— А коли так, нечего долго болтать! В поруб его! — крикнул царь нескольким стражникам — ополченцам. -Назавтра перед всем народом, бунтовщик, ответ держать будешь!
Стражники неуверенно подошли к годившемуся им в деды кузнецу. Толпа зашумела. Одно дело, когда кто нарушает порядок: вот и кузнец мог бы не орать да драться, а всем чином к царю да боярам обратиться. Но дело другое, когда в поруб почтенного человека сажают! Зла от него никто не видел, зато добро помнили многие. Хотя людей на землю валить, да еще друга старого, негоже…
Кузнец молча, не сопротивляясь, последовал за стражниками. Однако затем обернулся и крикнул Ледару:
— Смотри, царь! На волю народа своего покушаешься…
Ледар промолчал.
Страница
35 из 57
35 из 57
