Монстр

Проверив оружие, вздохнул с облегчением — кинжал еще со мной, но чего-то не хватает. Су…! Только сейчас я понял: все остальное осталось в комнате наверху. Как бл… ь можно быть таким сказочным идиотом?! Ситуация бл…, идти назад значит подписать себе смертный приговор, идти вперед без сумки практически бесполезно. Пора бронировать себе место на кладбище. Кладбище! Сопоставив его размеры и количество встреченной нежити решил сматываться отсюда побыстрее.

Обстановка разительно поменялась. Комнаты за толстыми дверями теперь напоминают операционные: хорошо освещаемый постамент в центре, труха тонких полочек и подставок. Стены в некоторых расцарапаны почти на сантиметр, а внутренняя сторона дверей измочалена и того глубже. Очередное помещение оказалось полупустым складом. Вещей там осталось немного: изъеденные ржой ножи самых разных форм и размеров, глиняные банки и миски, несколько масок с длинным, напоминающим птичий клюв, носом. Голод, подстегнутый разочарованием, разгорелся вновь. Накатила злоба на свой страх, на нежить, как на его причину, на жизнь в целом и себя в частности. Движения стали резкими, отрывистыми, словно с меня слетел ступор. Я перестал заботиться о тишине, пинками открывая двери. Еще одна дверь, еще и еще. Взгляд мечется из стороны в сторону, клинок замер в ожидании. И дождался. Тот факт, что меня найдут, не подлежал сомнению, мое поведение лишь приблизило его.

Прихваченные с собой ножи полетели в оба конца коридора, развеяв по пути несколько фигур. Жаль, что взял их так мало. Я отступил в комнату, надеюсь, они не могут проходить сквозь стены иначе мне конец. Металл мелькал в дверном проеме, полосуя воздух. На плаще нарастает и тут же осыпался слой льда. Безумный, не стихающий вой раздирает уши, но мне все равно. Предел пройден: либо выживу, либо сдохну прямо тут. Парализованная рука повисла вдоль тела, кинжал выпал из непослушных пальцев, но это уже не важно — я остался один.

Медленно, опираясь на стену я переставляю ноги. Холод снаружи ничто по сравнению с тем, что творится внутри. Меня шатает как куклу в руках пьяного марионеточника. Ладонь вместо привычной стены натыкается на пустоту, лишенное дополнительной опоры тело падает на пол. Безвольно мотающаяся на шее голова уставилась на печь. Это бред? Столы, мешки, жаровня — это кухня! Сил радоваться не осталось. Взгляд рыщет в поисках еды, подпол! Кое-как поднимаю крышку и скатываюсь по крутой лестнице вниз. Облачка пара, вырывающиеся при выдохе, оседают на потолке. От пустой перевернутой бочки несет рыбой, немного дальше прибито множество полок, большинство из них уже давно дышат на ладан, но до сих пор стоят, храня несметное богатство — обернутые тканью свертки. Чуть не захлебнувшись слюной, разворачиваю первый попавшийся.

Вгрызшись в вяленое мясо, я с удивлением обнаружил, что жрал бы его с таким же аппетитом, даже если б оно было сырым. А голод никак не унимался, но и не звучал в голове набатом. Сосущая пустота постепенно истончалась, сменяясь сытостью. К сожалению, чтобы наесться до отвала, запасов не хватило. Два с лишним килограмма мяса дали мне лишь небольшую отсрочку. Не представляю, откуда пришло это понимание, остается надеяться, что мне этого хватит.

Возвращаясь назад по цепочке своих следов, я подчинился интуиции, оставив логику на втором плане. Кроме пяти полос ножей, найденных на месте стычки, мной был подобран топорик, вернее его верхняя часть: топорище развалилось, стоило взять его в руки. В копилку добавился и позеленевший точильный камень. Как много, оказывается, было пропущено во время моего забега. Немного беспокоит отсутствие острого страха. Если задуматься, то кроме небольшой доли опасения я не испытываю никаких эмоций. Ладно, сейчас я нахожусь не в том месте, где можно спокойно предаться размышлениям.

До заветной комнаты я дошел без каких-либо неожиданных встреч и проблем: не зря на каждом повороте чертил на пыльных стенах указатели. Внутри ничего не изменилось, просто не могло измениться за такое время, а я уже начинаю терять чувство времени. Отодвинув шторы в сторону, я, сквозь вставленное в раму окна толстое, шероховатое стекло, рассматривал открывшийся вид. Стало намного светлее. Рассвет, как и полдень, давно прошли, а низкие клочья тумана полупрозрачной дымкой стелются по кладбищенской земле.

Отойдя от окна, я разломал одну табуретку и принялся выстругивать рукоять для топора. Лишним он точно не станет. Щепки отправлялись в камин, они пойдут как растопка для огня. Через пару часов кустарное топорище плотно встало на место. Морщась от отдачи, порубил покалеченную табуретку на части. Процесс добычи огня стал для меня священным: высечь заветную искру удалось даже не с десятого раза. Руки подрагивают в нетерпении: кто бы знал, как мне хочется мягкого, приятного тепла. Первый, робкий язычок пламени неуверенно лизнул пересушенное дерево и, распробовав, жадно накинулся на угощение.