Монстр

Верхний оказался забит перьями, стопкой грубой бумаги, напоминающей пергамент, средний вообще пустовал, лишь в нижнем оказалась нечто полезное: тройка книжек и кинжал. Мельком взглянув на незнакомые символы, напоминавшие руны, отодвинул писанину в сторону. Оружие теперь гораздо важнее. А это именно оружие: лезвие длинной от локтя до кисти заточено с обеих сторон, в моих руках он больше похож на короткий меч. Рукоять, покрытая кожей от гарды до навершия, должна была удобно ложится в ладонь, если бы не острые кромки когтей, норовящие распороть кисть. Немного полюбовавшись на клинок, я прячу его в прекрасно подогнанные поясные ножны и возвращаюсь к обыску.

Тумбочки, забитые ворохом непонятных вещей, поделились сумкой с несколькими запаянными колбами. Рисковать, срывая восковые печати неизвестно с чего, запрещает элементарная осторожность. Ну вот и все, бывший хозяин оказался не слишком запасливым, а у меня нет времени искать тайники, да никто и не будет прятать в них еду.

Побывать в шкуре выжившего героя ужастика заманчиво для тех, кто остался по ту сторону монитора. Здесь и сейчас ты понимаешь, что это не только и не столько интересная история, но и реальный шанс оказаться не тем героем. То, как я смело зашел настолько далеко можно списать на шок. А как быть теперь? Воображение заработало на всю катушку, придумывая неведомых тварей, жаждущих набросится из-за очередного поворота, поджидающих за дверями зомби, в чьем существовании пришлось убедиться. Невозможно передать как я рад, что вижу в темноте. Идти по этому лабиринту было бы до смерти жутко, если бы я мучился с факелами: тьма неизвестности, клубящаяся за границами света, способна довести до сердечного приступа даже шорохом собственной одежды.

Левое плечо обжигает ледяное прикосновение. Дернувшись вперед, тело еще в воздухе начинает разворачиваться в сторону опасности. Никого нет! Увидеть белесое облако, медленно собирающееся в темную фигуру, невероятно похожую на труп с кладбища, удалось не сразу. Дух? Он мне мстить собрался что ли? Протяжный вой вымораживает воздух: существо с невероятной скоростью рвануло ко мне, чтобы развеяться, наткнувшись на выставленный в порыве защититься кинжал. Ледяной металл вибрирует в дрожащей руке, а сумасшедшее сердце строчит как швейная машинка, спрятавшись под живот.

— Что… как… оху…?!— Слов нет, одни эмоции. Я уже успел распрощаться с жизнью, а теперь усиленно соображаю: почему до сих пор стою на ногах и каким чудом не наложил в штаны.

Раздраженный желудок все-таки выпнул сердце со своего законного места. И пыль, покрытая изморозью, сухо заскрипела, проминаясь под подошвой. Следуя логике, кухня должна находиться внизу, а рядом с ней запасы провианта. Хм, какой это этаж третий, или уже второй? Трудно представить количество человек, способное разместиться в этом месте, можно только прикидывать объемы пожираемой провизии. Самое обидное: я не могу определить, как долго пустует это сооружение. Вполне возможно, что в местном холодильнике нет ни шиша съедобного. А-а, в моем случае бесполезно загадывать так далеко.

Кстати говоря, интересно, что тут происходило и происходит сейчас? Труп, разгуливающий по земле, теперь не кажется слишком опасным: от него, по крайней мере, можно сбежать. А от бесформенного тумана в узком коридоре спасет только полоса металла, зажатого в руке. Нет, вполне вероятно против него будет действовать еще что-нибудь, но перебирать все подряд, рискуя первую же ошибку сделать единственной, не хочу. Все! Хватит мусолить эту тему и накручивать себя: мой разум мне еще дорог.

Вдоль позвоночника широким строем прокатились мурашки: за моей спиной, вдоль пола, вьются редкие струйки тумана. В ту же секунду острие кинжала нацелилось в эту сторону. Кок долго он преследует меня, почему не нападает? Белесая дымка уплотнилась, но агрессивных действий не предпринимала. Медленный шаг назад. Главное — не спровоцировать его на атаку.

Интуиция громко завопила, но становится слишком поздно: внутренности перекручивает болью. Я с ужасом рассматриваю каждый миллиметр призрачной руки, выходящей из живота. Кровь, которая должна ручьем хлынуть из раны все не течет, лишь драгоценное тепло покидает подергивающееся тело. Глухой хрип нельзя услышать дальше пары метров — голос сорван окончательно. Судорожным движением лезвие отсекает полупрозрачную конечность. Бежать! Бежать, игнорируя вой за спиной! Бежать, не обращая внимания на тысячи игл вонзающихся в мои ноги. Чуть быстрее и свист воздуха начнет оглушать. Все, что успело запомниться о хитросплетениях коридоров, стало неактуальным: в порыве ужаса я оказался далеко за пределами разведанной территории. Можно считать чудом, что я не залетел в тупик, и мне попалась еще одна лестница вниз.

Снова и снова картины возможной смерти мелькают перед глазами, с каждым разом обрастая подробностями и деталями. Попади рука в сердце или голову — умер бы моментально, не успев даже пикнуть.