Добавить в моё избранное
205 мин, 28 сек 2045
Я боялась открыть глаза и посмотреть в глаза супругу, увидеть двусмысленные ухмылки мужчин, презрительные взгляды женщин, осуждение на лице отца.
Но как только я, собрав всю свою волю в кулак, открыла глаза, то не сразу поняла кто я, где нахожусь и кого удерживаю за рубашку.
— Лена! — кто-то слева громко воскликнул. — Ты что творишь!
Я ошеломленно повернула голову и увидела, как Егор, зло сузив глаза и сжав кулаки, смотрит на меня ненавидящим взглядом. Я даже от неожиданности прильнула к Айджу ближе, словно пытаясь тем самым загородиться от этого неуютного взора. Да что я такого криминального сделала? Ну, схватилась за рубашку брюнета, чтобы не упасть от слабости вдруг резко накатившей на меня, что теперь из-за этого стоит кидать в меня яростные обжигающие взгляды? Не успела я возмутиться, как мое сознание вновь укрыла бархатным одеялом темнота, в этот раз без снов или воспоминаний.
Глава 7.
Очнулась я уже в своей постели. Долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь понять, как я себя чувствую. На первый взгляд казалось, что все хорошо. Ничего не болело, слабость прошла, уступив место легкой бодрости. Но какое-то смутное чувство терзало меня, не желая верить в столь благополучный исход моих приключений.
Я начала вспоминать, что же предшествовало моему очередному обмороку. А вспомнив, резко открыла глаза и села в кровати. В спальне, освещенной тусклым светом дня из-за открытых тяжелых штор, было многолюдно. У самой кровати в пододвинутом кресле сидел Егор, который прищурившись, задумчиво разглядывал меня. Рядом со мной на другом краю широкой кровати спала Алла, мило сложив ладошки под щеку. Данил сидел на широком подоконнике и читал какую-то, судя по ветхому переплету, старинную книгу. А норвежцы сидели на принесенном из другой комнаты мягком диване и что-то вполголоса обсуждали.
Айдж словно почувствовал мое смятение, встав с дивана, и подошел ближе, тихо спросив:
— Как ты себя чувствуешь? Есть или пить хочешь?
Я прислушалась к себе и с удивлением поняла, что очень сильно хочу есть. А еще хочу в туалет, но я не представляла как бы деликатно всех вышвырнуть из спальни. За меня все решила проснувшаяся подруга. Она, не стесняясь, выгнала всех прочь, сказав, что как только мы приведем себя в порядок и оденемся, то сразу же спустимся в столовую.
Норвежцы и Данил сразу вышли из спальни, а вот Егор задержался.
— Я бы хотел с тобой поговорить, — начал было он, но его перебила Аллочка.
— А я бы хотела в туалет и есть, — нахмурившись, заявила она. — Так что потом поговоришь.
Не смущаясь своей коротенькой полупрозрачной ночной сорочки, выгодно обрисовывающей все прелести девушки, откинула одеяло, грациозно встала и вытолкала парня за дверь.
— Вот ведь упрямый тип, — сердито фыркнула она. — Ты не успела в себя прийти после двухдневного обморока, а он все поговорить рвется.
— Сколько я была без сознания? — вдруг осипшим голосом спросила я и вновь села на кровать, с которой недавно встала.
— Два дня, — подойдя ближе, ответила подруга. — Я жутко за тебя испугалась. И если честно не совсем поняла почему ты упала в обморок после поцелуя с Айджом.
— Поцелуя? — ошеломленно переспросила я. Да что-то я туго соображаю сегодня.
— Ну, Егор сказал, что ты вцепилась в брюнета, обняла, как родного и поцеловала так, как никогда не целовала его. — Ухмыляясь, просветила меня Алла.
Я устало потерла лоб, потом молча встала и пошла в ванную, разумно рассудив, что если продолжу разговор с подругой, то туда попаду нескоро.
Пока я совершала утренний моцион, подруга не лезла ко мне с вопросами, зная, что потом я все сама расскажу.
Когда же мы обе были готовы спуститься вниз, я подошла к окну и, разглядывая усыпанный золотистыми листьями задний двор с пожухлой травой, начала рассказывать. На Аллу я не смотрела, хотя всем телом ощущала ее любопытный пристальный взгляд. Закончив свой монолог, я не выдержала и повернулась к подруге, поэтому успела увидеть нахмуренные брови, легкое замешательство в бирюзовых глазах и нервно закушенную пухлую губу.
Но подруга сразу же взяла себя в руки, непринужденно улыбнулась и, подойдя ко мне ближе и беря за мою прохладную ладонь, ответила:
— Ты только не волнуйся. Доктор Стоун осмотрел тебя и сказал, что та жидкость оказалась галлюциногенной. Просто видимо ты много паров этой жидкости вдохнула, также сказалась твоя травма головы, и так как ее действие еще не совсем прошло, тебе и видится всякое.
И, видимо увидев мои сомнения на лице, добавила:
— К тому же у тебя всегда было весьма богатое воображение. Тебе бы книжки писать.
Мне же становилось страшнее с каждым сказанным ею словом, с каждой минутой тугой ком в груди становился все тяжелее от неясного предчувствия скорой беды. И с каждой секундой росло мое желание немедленно уехать из этого странного, жуткого особняка.
Но как только я, собрав всю свою волю в кулак, открыла глаза, то не сразу поняла кто я, где нахожусь и кого удерживаю за рубашку.
— Лена! — кто-то слева громко воскликнул. — Ты что творишь!
Я ошеломленно повернула голову и увидела, как Егор, зло сузив глаза и сжав кулаки, смотрит на меня ненавидящим взглядом. Я даже от неожиданности прильнула к Айджу ближе, словно пытаясь тем самым загородиться от этого неуютного взора. Да что я такого криминального сделала? Ну, схватилась за рубашку брюнета, чтобы не упасть от слабости вдруг резко накатившей на меня, что теперь из-за этого стоит кидать в меня яростные обжигающие взгляды? Не успела я возмутиться, как мое сознание вновь укрыла бархатным одеялом темнота, в этот раз без снов или воспоминаний.
Глава 7.
Очнулась я уже в своей постели. Долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь понять, как я себя чувствую. На первый взгляд казалось, что все хорошо. Ничего не болело, слабость прошла, уступив место легкой бодрости. Но какое-то смутное чувство терзало меня, не желая верить в столь благополучный исход моих приключений.
Я начала вспоминать, что же предшествовало моему очередному обмороку. А вспомнив, резко открыла глаза и села в кровати. В спальне, освещенной тусклым светом дня из-за открытых тяжелых штор, было многолюдно. У самой кровати в пододвинутом кресле сидел Егор, который прищурившись, задумчиво разглядывал меня. Рядом со мной на другом краю широкой кровати спала Алла, мило сложив ладошки под щеку. Данил сидел на широком подоконнике и читал какую-то, судя по ветхому переплету, старинную книгу. А норвежцы сидели на принесенном из другой комнаты мягком диване и что-то вполголоса обсуждали.
Айдж словно почувствовал мое смятение, встав с дивана, и подошел ближе, тихо спросив:
— Как ты себя чувствуешь? Есть или пить хочешь?
Я прислушалась к себе и с удивлением поняла, что очень сильно хочу есть. А еще хочу в туалет, но я не представляла как бы деликатно всех вышвырнуть из спальни. За меня все решила проснувшаяся подруга. Она, не стесняясь, выгнала всех прочь, сказав, что как только мы приведем себя в порядок и оденемся, то сразу же спустимся в столовую.
Норвежцы и Данил сразу вышли из спальни, а вот Егор задержался.
— Я бы хотел с тобой поговорить, — начал было он, но его перебила Аллочка.
— А я бы хотела в туалет и есть, — нахмурившись, заявила она. — Так что потом поговоришь.
Не смущаясь своей коротенькой полупрозрачной ночной сорочки, выгодно обрисовывающей все прелести девушки, откинула одеяло, грациозно встала и вытолкала парня за дверь.
— Вот ведь упрямый тип, — сердито фыркнула она. — Ты не успела в себя прийти после двухдневного обморока, а он все поговорить рвется.
— Сколько я была без сознания? — вдруг осипшим голосом спросила я и вновь села на кровать, с которой недавно встала.
— Два дня, — подойдя ближе, ответила подруга. — Я жутко за тебя испугалась. И если честно не совсем поняла почему ты упала в обморок после поцелуя с Айджом.
— Поцелуя? — ошеломленно переспросила я. Да что-то я туго соображаю сегодня.
— Ну, Егор сказал, что ты вцепилась в брюнета, обняла, как родного и поцеловала так, как никогда не целовала его. — Ухмыляясь, просветила меня Алла.
Я устало потерла лоб, потом молча встала и пошла в ванную, разумно рассудив, что если продолжу разговор с подругой, то туда попаду нескоро.
Пока я совершала утренний моцион, подруга не лезла ко мне с вопросами, зная, что потом я все сама расскажу.
Когда же мы обе были готовы спуститься вниз, я подошла к окну и, разглядывая усыпанный золотистыми листьями задний двор с пожухлой травой, начала рассказывать. На Аллу я не смотрела, хотя всем телом ощущала ее любопытный пристальный взгляд. Закончив свой монолог, я не выдержала и повернулась к подруге, поэтому успела увидеть нахмуренные брови, легкое замешательство в бирюзовых глазах и нервно закушенную пухлую губу.
Но подруга сразу же взяла себя в руки, непринужденно улыбнулась и, подойдя ко мне ближе и беря за мою прохладную ладонь, ответила:
— Ты только не волнуйся. Доктор Стоун осмотрел тебя и сказал, что та жидкость оказалась галлюциногенной. Просто видимо ты много паров этой жидкости вдохнула, также сказалась твоя травма головы, и так как ее действие еще не совсем прошло, тебе и видится всякое.
И, видимо увидев мои сомнения на лице, добавила:
— К тому же у тебя всегда было весьма богатое воображение. Тебе бы книжки писать.
Мне же становилось страшнее с каждым сказанным ею словом, с каждой минутой тугой ком в груди становился все тяжелее от неясного предчувствия скорой беды. И с каждой секундой росло мое желание немедленно уехать из этого странного, жуткого особняка.
Страница
44 из 59
44 из 59
