Психолог для нечисти

Оконное стекло запотело, полуоткрытая пасть почти царапала его зубами. Раздался скрип когтей по стеклу.

Я обернулась к Янчику, которая не сводила взгляда с окна. В голове промелькнула мысль, что было бы интересно узнать, видит ли она тоже, что и я.

— Что он делает?

— Понятия не имею, — я усмехнулась. Кто его знает — может просто хочет с нами поздороваться. — Ты вызвала скорую?

— Да. И полицию тоже.

— Значит, тут будет кому разбираться.

Что-то ударило в окно, затем ещё раз. Оборотень с остервенением начал бить чем-то по стеклу. В этом чём-то я признала дверную ручку.

— Хрена с два!

Я повернула ключ зажигания. Если эта тварь оказалась такой живучей, то посмотрим, как он вновь вправит себе пару выбитых конечностей, если на нём останется хоть одно живое место. Я тоже могу быть страшной, особенно, когда перееду его ещё парочку раз.

Машина дёрнулась вперёд, но встала — двигатель заглох. Очередная попытка тоже не увенчалась успехом. Электронная система начала ругаться, слегка попискивая. Датчик топлива показывал пустой бак.

— Дерьмо! — я долбанула рукой по рулю, получая нехилую отдачу. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Я заправлялась перед выездом!

Злость брала верх. В надежде на чудо я попыталась завестись ещё раз, но всё было бесполезно. Скрежет когтей вновь раздался над ухом. Рыжая морда была обезображена яростно-безумной гримасой, из пасти текли слюни.

— Са-а-а-ш — настойчиво позвала Янчик.

— Да что? — рявкнула я на неё и обернулась.

Взгляд упёрся в ещё один бездонно-чёрный взгляд по другую сторону машины. Нечто непонятное, низенькое, сморщенное и с одним глазом, в одном летнем платье пялилось на нас, ничего не предпринимая. Этот взгляд затягивал, в теле появилась слабость. В голове крутилась лишь одна отчётливая фраза: «Открой». Ну, уж нет!

Нет, нет, нет.

Я потянулась к кнопке блокировки как в стекло что-то с грохотом ударило. Я вздрогнула, отворачиваясь.

— Не смотри на неё! Не смотри!

На окне в моей дверце появилась чуть заметная вмятина. Оборотень слегка отошёл от машины, держа в руках здоровенный булыжник. Секунда — по стеклу растянулась тоненькая, еле заметная паутина. Ещё пару ударов оно выдержит, но дальше длинные пальцы непременно сомкнутся на моём горле. Я зажала рукой гудок в надежде хоть немного отпугнуть тварей и обратить на себя внимание полиции, которая не очень спешила на место преступления. От протяжного звука нечто только остервенели. Та, что была в платье, забралась на капот, царапая всё подряд. В её тоненьких ручках тоже был камень. Колотить она могла им долго, но одна трещина в лобовом стекле уже была.

Спасти нас могло только чудо.

— Молись, — приказала я подруге, и потянулась в салон, открывая рюкзак.

— Зачем?

Янчик пребывала в полуобморочном состоянии, но сейчас надежда была только на неё. Я была очень плохой племянницей священника.

— Я сказала молись!

Янчик последовала моему приказу, начав что-то бормотать себе под нос. Я же, наконец, извлекла бутылку. Действовать нужно было с первого раза, другого шанса у нас явно не будет.

Мохнатый в очередной раз замахнулся, и я нажала на кнопку, опускающую стекло. Он слегка задумался и, бросив камень, ломанулся к машине. Я плеснула святой водой прямо в морду и начала поднимать стекло. Раздался громкий жалобный крик, оборотень рухнул на землю, закрывая лицо руками. С ним верещала и Янчик, в конце концов, заражая меня. Одноглазая скалилась на капоте.

Я схватилась за мобильник в надежде попросить помощи у единственного человека, который разбирался в ситуации, но экран показал разрядившуюся батарею и выключился. Деваться было больше некуда.

Оборотень успел подняться на ноги, его слегка колотило. Шерсть на морде в некоторых местах оказалась выжжена. Он скинул с себя куртку, которая явно мешалась ему и, согнув руку в локте, крутанул ей, разминая. Трещины углубились, стекло помутнело в местах надлома. Оборотень попробовал стекло, но оно не поддалось.

Молитва за спиной стала чуть громче. Я лишь крепче вцепилась в бутылку, хватаясь взглядом за каждое движение волка. Бежать больше было некуда. Он ехидно ухмыльнулся, и через секунду в салон посыпались осколки.

За ногу дёрнули и прокатили пару метров по асфальту. Перевёрнутая одноглазая уже лезла в салон к Янчику. Что было сил я взмахнула бутылкой, стараясь хоть немного попасть водой на открытые участки тела. Высокий, непрерывающийся писк, переходящий в ультразвук, оглушил, пока я не стукнулась затылком об асфальт. Меня придавливали к земле: коленом упирались в живот, рукой придавливали голову к земле, зажимая рот и нос. Я попыталась ещё раз окатить волка в надежде на то, что в бутылке ещё есть хотя бы пара капель, но её выбили у меня из рук. Оборотень засмеялся, фырча.