Психолог для нечисти

— я злобно покосилась на нависшего надо мной мужчину. — Я ни в чём не виновата!

— Следствие во всём разберётся, а пока вы нам ещё нужны. В камеру её, — следователь кивнул в сторону двери. — В камеру.

Меня подхватили под руку и поставили на ноги, затем поволокли к двери.

— Эй, сама пойду!

Я дёрнулась, вырываясь из цепких «объятий», и зашагала следом за полицейским. Он против не оказался. Видимо, по доброй воле в КПЗ ходили редко, если вообще находились такие добровольцы.

Когда камера оказалась пустой, моему счастью не было предела. Я устроилась на одной из кушеток, облокачиваясь о стену, чувствуя затылком приятный холодок. Шишка отозвалась пульсацией и стала болеть чуть меньше. Глаза слипались. Время явно было уже около половины десятого. На встречу я опоздала с концами и предупредить об этом не могла. Позвонить дяде тоже. Можно было потребовать законный телефонный звонок, но уж лучше пусть Андрей останется в неведении, чем примчится сюда, если, конечно, подруга не сдаст меня ему с потрохами. Благо ей сейчас явно не до этого. Янчик была в глубоком шоке, когда я её видела. Интересно, как она сейчас?

Я вот в полном порядке, разве что дёргался левый глаз, и в камере было холодно. Я обхватила себя руками.

— А одеяло у вас тут не положено? — не знаю, услышал ли меня кто-нибудь, но, если и услышал, то отвечать не захотел. — Видимо, нет.

Скатившись на кушетку, я закрыла глаза. Нужно было как-то скоротать время пока меня не выпустят отсюда. То, что это окажется не скоро, я была уверена на все сто процентов. Следователь просто жаждал повесить на меня всех собак и ни в никакую эпидемию бешенства не верил.

**

— Святова, на выход, — меня потрясли за плечо. — На выход.

Я мгновенно вскочила и открыла глаза. Тот самый мужчина, приведший в камеру, подавил зевок и жестом показал, чтобы я выметалась отсюда. Похоже, в деле открылись новые обстоятельства или следователь придумал очередную теорию, но вместо того, чтобы отвести меня к нему, полицейский вручил изъятый рюкзак и верхнюю одежду.

— Можете быть свободны. Ваши документы.

Взяв паспорт в руки, я недоверчиво глянула на сотрудника, но он лишь отмахнулся.

— Свободна. Или хочешь остаться?

— Нет, спасибо. Подскажите, сколько времени?

— Половина третьего.

— Спасибо.

Кивнув, я влезла в рукава пальто и побрела по отделению по стрелочкам «выход». Провожать меня никто не подрядился, хотя рядом с мужчиной сидел ещё один сотрудник полиции. Я, видимо, мешала им спать.

В приёмной перед будкой дежурного на лавочке сидел муж Яны. Увидев меня, он подошёл ко мне и обнял. Уж не знаю, каким образом он здесь оказался, но я была очень рада его видеть. Нахождение рядом с ним внушало уверенность в недалёкое будущее. Антон по долгу службы ежедневно спасал чужие души, и я надеялась, что и мою он сможет уберечь, доставив её домой в целости и сохранности.

— Ты как? Норма?

— Ага, — я слегка отстранилась. — Идём уже отсюда?

— С удовольствием. Я думал тебя до утра уже не выпустят.

— Ты вообще почему не дома с женой? — метель на улице стихла, о том, что она была, говорили слегка выросшие сугробы. — Как Яна?

— Успокоилась только тогда, когда я согласился тебя там караулить. Спасибо, что присмотрела за ней. Мы с этими взбесившимися пару дней назад в центре в пятнашки играли. Удрали все черти, но я насмотрелся. Так тоже потом разнарядка пришла придумать годный обоснуй. Ну, надо же так! Ты не против? — Антон вытащил из кармана пачку сигарет, притормаживая возле мусорного бака у крыльца полиции. Я не возражала. Находиться снаружи было гораздо приятнее, чем внутри. — Яна мне всё рассказала, ты её можно сказать спасла.

— Да чего там.

По спине прошёлся слабый холодок, я сунула руки в карманы и отвела взгляд в сторону. Не будь она рядом со мной, то ничего бы не случилось.

— Знаешь, не каждый день твою жену пытаются убить. Вот будешь на моём месте, тогда и посмотрим. Вообще, сейчас приедем: и отогреем, и обласкаем. Домой поздновато будет, — Антон вдруг напрягся. — Эй!

Всё происходило словно в замедленной видео съёмке: Антон выкинул сигарету, рванул вперёд, огибая меня, и, проскользив, оказался на земле. Зачем — я так и не поняла. Когда же началась возня, я подошла чуть ближе. Антон заламывал кого-то.

— Развелось наркоманов, ни стыда, ни совести. Прямо перед участком пытаются кошелёк стащить, — послышалось рычание. — Успел чего взять? А-ну говори!

— Отпусти.

Голос Егора отчётливо звучал, эхом отражаясь от бетонного забора стоянки. Он был зол.

— Вот ещё чего! Выворачивай карманы.

Я бросилась к парням. Нужно было их разнять, пока не произошло что-нибудь плохое. В том, что это случится, я была уверена на все сто процентов, разнились только варианты степени тяжести последствий, как для одной, так и для другой стороны.