Эхо войны (Ядерный ад)

Одним небрежным ударом ноги скинув оторванную руку на землю, я покрутил головой по сторонам и недовольно процедил, ни к кому не обращаясь:

— Надо поскорее отсюда убираться.

— Причина? — коротко спросила Инга.

— Запах — столько же коротко ответил я и посчитав тему исчерпанной, направился к краю кузова, намереваясь спрыгнуть на землю и заняться делами — например, проверить сохранность своего рюкзака и немного послоняться вокруг грузовика. Вдруг да найду что-нибудь интересное или вкусное — живот уже начинал урчать, требуя запихнуть в него что либо съестное.

Но девушка моего ответа не приняла и, ухватив меня за плечо, потребовала более развернутых объяснений:

— Поясни. Что за запах?

— Мясной — буркнул я, стряхивая ее ладонь с плеча — Ты что, запахов не различаешь? Не чуешь, чем воздух пахнет?

Демонстративно принюхавшись, Инга утвердительно кивнула:

— Чувствую. Пылью и отработанной солярой. Еще от автобуса горелыми покрышками пахнет. Кажется, еще тухлятиной откуда-то попахивает.

Я лишь покачал головой. Помимо перечисленных Ингой запахов, я ощущал еще множество более слабо выраженных запахов. Начиная от принесенного ветром аромата цветущих тюльпанов и кончая кислым запахом рвоты — похоже, одного из сидящих в автобусе охотников вырвало от тряски. Или распороло желудок одним из залетевших в окно копий. Но сейчас, все эти запахи были едва заметны, на общем фоне забивающей мне нос вони растерзанного мяса, крови и смрадного духа из растерзанных взрывом кишечников. Пахло мертвой плотью. И для нас это очень плохо — не стоит находиться рядом с источником столь соблазнительного для пустынных падальщиков и хищников запаха. Это крайне чревато плохими последствиями. Но как это объяснить чужаку, не знающему об опасностях пустыни ничего?

— Здесь умерло много человек — предпринял я попытку разъяснить — Умерло от разорвавшего их на клочки взрыва. Этот же взрыв разнес по сторонам запах мяса, крови и бывшего в кишечниках дерь… э-э-э…

— Дерьма — закончила за меня девушка — Будь проще, Битум.

— Да — кивнул я — Запах дерьма. А все вместе — покрытое запекшейся кровью дерьмо и начавшее подгнивать на солнце мясо, это словно… словно приглашение на обед для целой кучи голодного зверья. И скоро они будут здесь. Еще до заката явится куча дневных падальщиков, а ночью… ночью их станет еще больше. Понимаешь?

Вместо ответа Инга похлопала ладонью по прикладу снайперской винтовки, но я лишь пренебрежительно фыркнул и имел на то полное право.

— Да, я видел, как ты убила здорового варана, пробив ему башку одной единственной пулей. Но это варан, он большой. А ты сможешь попасть из своей винтовки по крохотной песчаной осе падальщику, жало которой смертельно ядовито? Сможешь? Или вовремя увидеть заглота, передвигающегося под песком? Если эта тварь схватит тебя за ногу, то тут же начнет переваривать живьем. А стряхнуть его или быстро убить не получится — толстый костяной панцирь и зубы не дадут этого сделать. А заглот совсем небольшой и сливается с песком. Он конечно трупоед, но если на него невзначай наступить… был у нас в городе такой случай. Заглота тогда быстро убили и распотрошили на куски, но от проглоченной ступни и лодыжки остался кусок почти переваренного мяса и несколько изъеденных желудочным соком костей. Ногу девочке пришлось отрезать по самое колено. И это в городе, куда заглот забрел случайно, а сюда, на такой сильный запах падали их сбежится побольше десятка. А вараны? А местные волки с их гнилой заразой на клыках? А…

— Все! Хватит — Инга поспешно выставила перед собой ладонь — Ты меня убедил. Пойду предупрежу Бориса, чтобы поторопились. А ты поглядывай по сторонам.