Эхо войны (Ядерный ад)

Перед тем как спуститься на землю по приваренной к борту грузовика лесенке, Инга бросила на меня быстрый взгляд.

— А… а как выглядит этот самый заглот?

— М-м-м… — помедлил я, вспоминая увиденных мною этих страшных тварей — Как большой серый и волосатый ползучий носок с лапками. Шерсть растет пучками между бляшками костяной брони, хвост плоский, кожистый, стелется по земле. Глазки маленькие, почти слепые, но нос очень хороший, чует малейший запах. И еще здоровенная зубастая пасть. Сам он обычно маленький, но может заглотить кусок мяса вдвое больше себя — раздувается как мешок.

— Как носок?! Ползучий? — фыркнула девушка — Ну ты сравнил! Как червь скорее.

— Не — не согласился я — На червя не похож. И на змею не похож. Говорю же — выглядит точь в точь как грязный носок. И пахнет так же. Да! Он крайне тупой, нападает, только если на него наступить, ну или если чувствует запах старого пота, грязи, гангрены и прочей вкуснятины, которую он так любит.

— Ну-ну — неопределенно протянула Инга и невольно повела носом, принюхиваясь к своему обтянутому песчаным камуфляжем плечу — Буду знать. Посматривай по сторонам.

Я проторчал на раскаленной от солнечных лучей крыше грузовика почти час, добросовестно неся стражу. За этот промежуток времени не случилось ровно ничего, о чем стоило бы упомянуть. В стороне завода, в некотором отдалении от гигантской воронки, началось едва заметное шевеление — чудом уцелевшие после взрыва и наконец, пришедшие в себя людоеды с трудом выползали из-под искореженного металла и куч песка. Окровавленные, обожженные, лишившиеся различных частей тела — жалкое зрелище. Угрозы ноль. Гораздо больше меня беспокоило местное зверье, которое словно услышало мои пророческие слова и со всех лап спешило на пиршество. Но пока я еще не сильно беспокоился — около уткнувшегося брюхом в песок автобуса вовсю суетились матерящиеся люди Бессадулина, торопясь заменить рваные покрышки. Стоящий за их спинами Борис только что кнутом не махал, зло поторапливая обливающихся потом людей. Но несмотря на все его усилия, дело едва-едва двигалось.

Через час меня наконец сменил один из русских и я с облегчением скатился по лесенке на землю и поспешил в сторону пологого бархана, за которым я приметил кое-что интересное — не зря же маялся на кузове, таращась во все стороны.

Тюльпаны. Никак не меньше десятка здоровых красных тюльпанов лениво покачивающихся от легкого ветерка. И скрытые под тонким слоем песка мясистые сочные луковицы с легкой горчинкой, столь хорошо утоляющие жажду. Там я и просидел остаток времени, счищая темную шелуху, флегматично пережевывая луковицы и равнодушно посматривая по сторонам. Любимый мой образ жизни — ничего не делать. За этим занятием меня и застал Борис, видимо решивший отвлечься руководства починкой автобуса. Скривив лицо в неопределенной гримасе, он несколько минут наблюдал за методичным уничтожением тюльпанных луковиц и наконец не выдержал:

— Слушай, ну нахрена ты это жрешь? Загнешься к чертям и что нам тогда без проводника делать? Если голодный — есть тушенка, есть лепешки, есть десяток пучков зелени. Или слишком гордый, чтобы просить? Другие от тушенки не откзазывались.

— Это хорошая еда — чуть подумав, ответил я, закидывая в рот следующую луковицу — От нее не отравишься.

— Да что ты? — буркнул русский — А про накопление в клубнях радиации ты что-нибудь слышал?

— Не-а — пожал я плечами и со смиренным вздохом спросил — Борис, тебе же на самом деле плевать, что я жру, правильно? И ты знаешь, что я не отравлюсь. Просто нервы шалят, да? Выговориться хочется?

— Шалят. Хочется — признался Борис, зло передернув огромными плечами — Только не выговориться, а выматериться и кому-нибудь что-нибудь сломать, да так, чтобы ажно с хрустом и напополам! Бешусь от бессилия на что либо повлиять! Понимаешь?

— Поясни — попросил я и чуть подумав, радушным жестом протянул Борису последнюю луковицу — На. Освежает.

— Не — отмахнулся русский, снимая с пояса флягу — Я лучше водички. Что тут пояснять? Вообще не знаю, почему я это тебе говорю.

— Потому что я чужой и нелюдимый — фыркнул я — Потому что мне плевать на ваши проблемы. Потому что мне от вас ничего не надо.

— Хорошо сказано — чуть помедлив, произнес Борис — И прямо. Я тебе так скажу, Битум — долгие годы, меня дрессировали действовать в экстремальной обстановке и сохранять контроль над ситуацией. И дрессировали хорошо. Вот только нельзя контролировать тупость! Как можно просчитать, что один из этих долбанутых на всю голову людоедов решит взорвать целую кучу гребанной взрывчатки прямо у себя под ногами?! Как?! Ведь этот дебил, что соединил клеммы детонатора… млять! Он ведь даже не соображал что делает!

В ярости пнув песок, Борис развернулся и зашагал обратно к автобусу. Поглядев ему в след, я пожал плечами и занялся последней тюльпанной луковицей.