К Закату от Русколани — Царь венетам

Каждый пехотинец магистра закован в броню и вооружен хорошим мечом. Что там наши дубины да копья…

Хиргард внимательно посмотрел на лужича:

— И что же ты предлагаешь?

Глаза Светозара сверкнули:

— Нужно позволить и вражеской пехоте углубиться в лес! И затем — ударить сбоку заранее выставленными отрядами!

— Однако если мы поставим в глубине леса два сильных отряда, мы ослабим основное войско…

— Но неожиданный удар вполне может оказаться победным. А основное войско — что ж, если каждый воин будет стоять насмерть, мы должны выдержать.

Хиргард хлопнул ладонью по колену:

— Так мы и поступим! Ты, Светозар, и ты, Вальгаст…

— А я-то с чего? — удивился менестрель.

— А с того, что за тобой люди на самого черта пойдут, не то, что на вампиров. Так вот, вы возьмете команду над засадными отрядами. Я же встану в центре.

Около десятка глаз воззрелось на предводителя, и Вальгаст высказал общее мнение:

— А если… не выдержим? Погибнешь ведь наверняка.

Хиргард рывком поднялся, давая понять, что совет окончен:

— Я не желаю жить после поражения. И пусть будут прокляты те, кто предпочтет гибели бегство! Если же мы победим — какое будет иметь значение гибель какого — то старого разбойника?

… А потом Хиргард допоздна обходил лагерь, время от времени заговаривая с воинами, пытаясь их ободрить. Как ни странно, воинам под командованием любимого ими полководца всегда легче, чем самому предводителю, ведь они — то верят, что он сделает все как надо, а ему надеяться не на кого. И потому Хиргард мысленно просил прощения у всех, кто примет смерть в грядущем бою. «О Господин мой, что на небесах! Как же их мало… Как их мало перед той беспощадной лавиной закованных в металл коней и воинов, которую им предстоит одолеть!»

В голову же лезли совсем посторонние мысли. Почему — то Хиргард показался себе ужасно старым, хотя лишь недавно приблизился к пятидесяти годам. Наверное потому, что слишком мало он отдыхал в этой жизни, не выходя из кровавых битв, хотя взор и сердце его были всегда устремлены к небу, к Творцу. Богомольный разбойник… И вновь предводителю восставших в каждой звезде на ночном небе привиделись Ее глаза. У нее были шелковистые волосы и нежная, розовая, как у ребенка, кожа, и яркий взор цвета неба… Но пришли черные воины и забрали Ее. А потом, уже познав и славу побед, и горечь поражений, Хиргард вновь встретил некогда любимую — встретил в бою, когда она злобно рассмеялась ему в лицо и занесла меч над головою. Этот страшный смех совсем не напоминал прежний — звонкие колокольчики лета, и тогда Хиргард зажмурил глаза и бросился вперед, не в силах смотреть на чудовище, укравшее и исказившее чистый облик любимой. Он изрубил женщину — вампира в куски, и даже не сразу понял, что лишился глаза.

Хиргард на миг задержался у костра, вокруг которого сидело изрядное число воинов, но тут же отошел, тщетно пытаясь скрыть улыбку и придать лицу строгое выражение. Дело в том, что Вальгаст спел свою знаменитую песню о древнем короле варваров Руватте и теперь травил байки богохульного содержания, до которых и сам был невероятно охоч:

— Гуляли, значит, в одной деревне — свадьба была. Ну, пляшут люди, смеются, поют, а три старые девы их, стало быть, осуждают. Одна говорит: — Вальгаст скривил лицо и дребезжащим старушечьим голосом заскрежетал — «Вот молодые только о веселье думают — о Господине бы Небесном так думали!» Другая отвечает: «Ой, и не говори! А сейчас еще за столы сядут, восхвалять друг друга будут — Творца бы так восхваляли, который их создал!» А третья говорит: «А из-за стола встанут — на ложе возлягут, любить друг друга будут»… — менестрель выдержал эффектную паузу и закончил — «Господина б Небесного так полюбили!»

На секунду у костра воцарилось молчание, а затем грянул такой взрыв хохота, что, казалось, сама земля содрогнулась. Хиргард хотел было прервать Вальгаста и отчитать его за непотребство, но затем просто отошел, ни слова не сказав. Дело в том, что ему неожиданно представилось, как его старый друг, сжимая в руках не арфу или мандолину, а меч, встает навстречу черному всаднику в глухом рогатом шлеме. Сердце Хиргарда сжалось, но он решительно прогнал от себя страшные мысли. Может быть, Вальгаст и не профессиональный воин, но зато храбрости у него хватит на троих — кому, как не ему, знаменитому певцу Свободы, вести за собою людей? Чтобы отвлечься, предводитель восставших решил разыскать Светозара.

Молодой предводитель лужичей сидел несколько в стороне от своих воинов и точил охотничий нож. Меч, уже наточенный и убранный в ножны, лежал рядом. Однако мысли его были далеко. Хиргард молча подошел и сел рядом. Светозар обернулся к нему и сказал:

— Мне тут еще в голову кое — что пришло. Пока время есть, нужно между деревьев веревки натянуть или бычьи жилы, да повыше.