К Закату от Русколани — Царь венетам

Нездоровая бледность, запавшие щеки, раскрытый рот, судорожно глотающий воздух, слезящиеся, мутные глаза — иные воины, прошедшие не одну битву, невольно отворачивались, ибо смотреть на страдания своего вождя и не иметь возможности помочь было для них невыносимо.

Однако оружие, поразившее плоть, оказалось не властно над несокрушимой волей полководца. Хиргард, цепляясь за остатки сознания, заставил себя перебороть тошноту, боль и слабость. Его взгляд снова приобрел осмысленность и блеск решительности. А еще спусть мгновение предводитель восставших… усмехнулся. И хрипло проговорил, приподняв голову:

— Не зря, выходит, я жил…

Окружавшие его вожди и предводители ополчений качнулись вперед, чтобы не пропустить ни малейшего слова умирающего. Он же продолжал:

— Я слышал слова лекаря. И предпочту быструю смерть… бессмысленному цеплянию за собственный труп. Но сначала поклянитесь, что исполните мой последний… приказ!

Все, как один, выдохнули:

— Клянемся!

— Слушайте… Теперь вам придется встретиться с самим Хейдом, он не простит вам гибели целой армии. Вы должны как можно быстрее… — все чаще и чаще Хиргард сглатывал, прерывая слова — … как можно быстрее пополнить свои ряды, определиться с тактикой, а потом встретиться с врагом… и разбить его! Вас должен вести к победе новый… новый вождь, который сделает из вас настоящее войско, а не… а не банду ополченцев. Пусть моим преемником будет Светозар, вождь лужичей!

По толпе вокруг пробежал ропот удивления, не слишком, впрочем, враждебного. Светозар хотел было возразить, но понял, что спорить с умирающим бесполезно. Поэтому он опустился на колени и взял в руки холодеющую ладонь Хиргарда:

— Я обещаю тебе, что продолжу твое дело достойно! — и добавил — Жаль, что у тебя нет сына — наследника…

— Сына? — переспросил умирающий — Сына? Да, его… его у меня нет. Но разве не всякий отец гордился бы дочерью, которая… которая родилась сегодня — такой победой? Теперь же встань, Светозар — я сам вытащу дротик из… тела.

И молодой лужич поднялся и непроизвольно зажмурился, услышав чавканье, с которым орудие медленно лезло из раны. Но тут же раскрыл глаза — чтобы знать, каким вождь до конца должен оставаться. Наконечник покинул плоть, и древко выпало из ладони Хиргарда. Прилив боли швырнул его в страшную бездну, но угасающее сознание вспыхнуло ослепляющим заревом, и в нем умирающий увидел великие битвы грядущего. Понял он и то, что должен был еще сказать преемнику. Его глаза встретились с глазами Светозара, и тот, в ответ на немую мольбу, наклонился, весь обратившись в слух. И тогда Хиргард выдавил окровавленным ртом, простирая трясущуюся руку на Восход, к уже невидимому для него горизонту:

— Арьяварта… Русколань…

… И плакали о нем бесстрашные герои…

V

Паутина на сумрачных сводах,

Коридоры полны темнотой.

За бессчетно минувшие годы

Моя крепость мне стала тюрьмой…

От немого, слепого кошмара

Не хранят и ни трон, и ни меч.

Опадает наряд государя

С страшной ношей ослабленных плеч.

Я — осколок далекой эпохи,

Своей древностью равный богам.

Моя жизнь — в вашей смерти и боли,

Моя слава — лишь тень и обман…

Если попытаться вообразить себе ту мертвую водородную бездну, которая на заре Жизни начиналась за пределом прибрежной полосы, бездну без края и дна, погружение в которую становится бесконечным, то только ее более чем «непроницаемый» мрак можно сравнить с недрами и бесчисленными переходами черного замка Аверон, оплота всемогущего владыки Закатных Земель. По традиции, позаимствованной от разбитых и порабощенных райксов, на стенах коридоров и залов чадили факелы, но это лишь усугубляло темноту вокруг — не таившуюся по углам, а полновластно царившую в цитадели.

И точно такая же темнота была у Хейда внутри. Особенно ясно он ощущал это, когда стоял на вершине смотровой башни, скрестив руки на груди, и глядел вдаль, не обращая внимания поросшие лесом холмы внизу. Неизвестное по-прежнему манило великого завоевателя, он почти физически ощущал притяжение… Но вот понять, что именно его притягивает, или скорее — по какому пути следовать за этим зовом, он не знал. Грандиозные походы не слишком прельщали повелителя вампиров с тех пор, когда он заколол колдуна Ангорда и вернулся в свою ставку с драгоценным трактатом в руках. Пожелай Хейд — и его воинство давным — давно маршировало бы по столицам самых отдаленных держав, но этого не произошло. Другая мысль, другие желания на время овладели им, все чаще и чаще противостоя дичайшей скуке, волнами накатывавшейся из неведомых пределов.

Разумеется, поражение в Арьяварте доказало, что Хейд тоже может ошибаться, а значит — не всесилен. Поэтому после возвращения с Севера повелителю вампиров пришлось безжалостно и решительно искоренять самые малые ростки измены и заговора.