Когда приходит призрак ведьмы

По моему мнению тут наоборот мозги закипают от перенасыщенности вещей. Несовместимость — вот главный аспект в трудноперевариваемости этого места.

Атмосферу разряжала бы молодежь, если-б она была. На пять тысяч жителей, ничтожный мизер, около ста человек здесь составляли подростки. Под прессом стариков, работяг и сдвинутых писателей, парни тут ходили какие-то забитые, с потухшим взглядом, а девушки были толстые и ленивые. Перезнакомился с ними я в первые три дня и понял, что они мне не компания.

Вообще удивительно, как тут женятся и заводят детей, без малейшей искорки либидо в глазах и действиях. Мой неусидчивый нрав и желание жить в диком темпе, прогнулся. Я не вписывался в местный, ленивый поток жизни, не нарушаемый ничем и сам стал потихоньку закисать. С кем поведешься знаете ли.

Друзья с моего родного города на Холме, если бы увидели меня сейчас, точно заплевали. Невероятно, но я в несчастные семь дней сам стал походить на жителя Еноттау. Ничего неохота. Только сидеть и тупо глазеть в пространство.

Нет, Еноттау не мой город. Вот дома скучать не приходиться: бары, дискотеки, толпы подростков с бешенным желанием веселиться, короче говоря жизнь бурлит. А здесь … если есть у планеты Земля задница, то это Еноттау. Хорошо бы свалить отсюда не оглядываясь и больше не возвращаться.

Но не так всё просто. Дал обещание, а положенный месяц ещё не истёк. Приходится стиснув зубы сидеть и убивать время в кафе. Ничего не поделаешь.

С самого утра, как только проснулся, я пришел в «Горячие обеды», сел за крайний столик и заказав стандартный завтрак, медленно, на сколько это можно пережёвывал пищу. Я хотел посидеть здесь до четырёх часов, чтоб потом сразу пойти в «Молодняк», только не знал удастся или нет. Хмурая физиономия фрау Шмидт, красноречиво говорило о желании избавиться от меня как можно скорее, чтоб на моё кресло сели клиенты по выгодней. Пьяницы например.

В клуб «Молодняк» ходила немного другая публика. Алкашей и ханыг там не наблюдалось, а заходили исключительно цивильные люди ( в Еноттау это средние работяги). Заглядывали выпить и повеселиться те, кто сохранил хоть какую-то искру к жизни и пока не стал соплежуем, подобным большинству горожан. В клубе стояли два бильярдных стола и был превосходный бар, за что я сразу зауважал «Молодняк». Время там летело гораздо быстрее чем, в кафе у Мартина. Заправлял клубом некий Рамиль, бывший «гопник», ушедший на покой. «Молодняк» был уголком веселья и уюта, в диком, непонятном городе Еноттау.

Обед. В кафе потихоньку стекался народ, переждать пекло, посплетничать за стаканчиком чего-нибудь холодного и крепкого, а может и отведать фирменной ватрушки Мартина.

Заходили люди, которые могли полулежать на стуле, облокотившись на спинку и напившись до чертиков. С такими особо не церемонились и переждав определенный лимит времени, выставляли за крыльцо, чтоб бесчувственная масса, коими они являлись не занимала места. Те даже не возражали из за отсутствия сознания и просто падали там, где их оставят. Ближе к вечеру пьяницы расползались по домам отоспаться и на следующий день картина повторялась.

На данный момент почти все столики уже заняли и объемная супруга Шмидта присматривала кандидатур для отдыха за крыльцом. Таких пока не обнаруживалось.

Небритые, с покрасневшими глазами и черными зубами мужики в засаленных майках, пили пиво, закусывая сосисками. Пьяных пока не было.

Фрау Шмидт разочарованно вздохнула и ее сердитый взгляд уперся в меня. Я изобразил непринужденность и ковырнул ветчину на тарелке, она отвернулась. Мой завтрак оказался еще наполовину не съеденным, зато пустых бокалов из под сока хоть отбавляй.

Жирный мужик, с волосатым пузом, вылезающим из под грязной тельняшки, громогласно потребовал пиво. Просьбу выполнили не сразу из-за черепашьей скорости официанток.

Здешняя разливуха и горячие сосиски, считались тут изысканным лакомством и Шмидт хорошо наваривался на этом блюде. Пару дней назад я продегустировал его, тошнило до вечера.

Мужланы периодически подзывали официанток к столикам, чтоб заказать еще выпивки и если кому-нибудь из них удавалось ущипнуть за попку молодую девицу в фартуке, все отвратительно ржали над ее звонким «Ой».

В кафе практически весь обслуживающий персонал составляли родственники Мартина. Дочки, сыновья, братья, сестры, племянники, даже его семидесятилетний отец. Последний ухаживал за газончиком перед террасой. Наверняка вся родня, какая была у Шмидта, собралась около него и получив работу, позволяла самому Мартину бездельничать. Фрау Шмидт следила за бездельниками и пьяницами. Увидев лодыря, она кричала благим матом и махала полотенцем.

— Дармоеды! За что я вам деньги плачу, а ну сейчас же за работу! — разносился ее зычный голос и парни, решившие отдохнуть в теньке, нехотя вставали и шли выполнять свои обязанности.