Добавить в моё избранное
200 мин, 43 сек 5780
Сам Шмидт, как уже говорилось выше, не делал ничего, кроме как изредка пересчитывал выручку и опрокидывал в себя стакан водки. Он потихоньку превращался в тот сброд, который выставляют из кафе за крыльцо в пьяной коме, хотя сам этого он признавать не желал.
Так все и протекало: Мартин спивался, его жена гоняла родственников, мужичьё пили пиво и ели сосиски, молодежь закисала, а вместе сними и я.
Утомительное до ужаса однообразие, постепенно покрывало мои мозги плесенью и мхом. Немного разгоняли тоску вечера в «Молодняке». Бильярд, нормальная выпивка, танцы и уже не так тяжело переносить дни в каторге «город Еноттау».
Была мысль закрутить с кем-нибудь из местных девчонок небольшой, краткосрочный романчик, все же лучше чем целый день торчать в кафе. Но как уже упоминалось, девушки моего возраста были на редкость тупыми и жирными, а в «Молодняк» заходили в основном женщины за тридцать и все с мужьями.
Идея рассыпалась в пух и прах, добавив еще одну тонну груза на мои плечи и так отягощенные печалью и тоской «Господи, попаду ли я когда-нибудь в свой родной город?» взывал я к всевышнему и тут -же сам отвечал « Похоже что нет.»
Час дня. Время самой жары. От земли исходили волны жара, как от раскаленной печи и дома в них казались несколько сюрреалистичными. Поскорей бы клуб открылся, там всегда прохладно, хоть и накурено. Я глянул на часы (который раз уже за пять минут) нет, сегодня время определенно остановилось. До открытия «Молодняка» еще три часа, а я уже изнемогаю от скуки. Заказать что ли еще соку, но сколько можно пить? Мелькнула мысль сходить домой, ополоснуться водой, но в голове сразу же определился сценарий действий на вечер.
Тетя Зина, в гости к которой я приехал, недавно вышла на пенсию и от нечего делать, целыми днями пропадала у себя в огороде, выращивая различные овощи, фрукты и цветы. Буквально по одной сориночке она выдергивала траву, чтоб всякой там картошке и морковке жилось не в пример лучше. По моему это превращалось в манию.
В первый день пребывания в Еноттау, она завербовала меня к себе в чернорабочие и я дня три носил воду для поливки, окучивал грядки, пока наконец не догадался слинять. Теперь дома днем появляться стало опасно. Тётка увидев меня, сразу кричала, что ей срочно нужна помощь и никакие уговоры не помогали. Так что я лучше в кафе посижу, а жара… дома думаю не прохладней.
Тишина… зной… сонно жужжали мухи в расплавленном воздухе. Народ в кафе кто дремал, кто тихо переговаривался друг с другом, регулярно заливая в себя ледяное пиво. Скука смертельная.
Я бессмысленно таращился на окружающих, про себя думая об их тихой жизни. Потом моё внимание привлекли два парня в грязно-зелёных комбинезонах, с ведрами краски в руках. Они только что установили стремянку около здания напротив, кажется там располагалась библиотека и решали, кто первый полезет красить крышу. Спор плавно перерос в не большую стычку, которая к моему великому сожалению быстро закончилась и проигравший безропотно начал взбираться на покатую черепицу. Некоторое время я наблюдал за равномерными движениями кисти по крыше одного из рабочих, потом надоело.
Жара. Термометр безжалостно показал + 38. Полный штиль. Старый пёс по кличке Бим, неопределенной породы, лежал в тени крыльца, рядом с парочкой отрубившихся молодцов и тяжело дышал, высунув язык. Один завсегдатай в кафе спал под столом, благо фрау Шмидт его пока не заметила, суетясь на кухне. Мартин за стойкой спал, чудом удерживая равновесие на маленьком, круглом стульчаке за баром, положив руки на кассовый аппарат и склонив голову. Со стороны могло показаться, что он наклонившись, что-то внимательно разглядывает в своих ладонях. Жена Мартина варила сосиски в большой кастрюле, по ходу дела обмахивая себя и ленивых в это время официанток, полотенцем. Обмахивала с той разницей, что взмах на себя давал порцию свежего воздуха, а на служебный персонал он получался очень резким и издавал хлопок. Девицы нехотя разбегались после её взмахов, но после пяти минут активных действий в зале, вновь снижали скорость, возвращаясь к первоначальной, черепашьей скорости.
Воздух исходил огненными волнами, а люди обильным потом. Одна из поварих, видимо сжалившись над старым псом, томящимся около крыльца, вынесла ему чашку с водой. Тот принялся жадно лакать. Мимо меня прошла тощая девица в фартуке и я попросил принести еще сока со льдом. Пекло поистине невероятное.
Взгляд упал на дорогу, которая вела к пустырю за городом. По нему шаркая сандалиями и поднимая пыль шагал некто Коля Тимченко по кличке Домовой. Этот местный бездельник и алкаш, которого целыми днями можно было видеть пьяным в различных местах города, шлялся по улицам, клянча деньги и пропивая их. Кличка Домовой явно была не в тему, у Коли даже дома не было. Тимченко не спеша прошаркал мимо террасы, где я сидел и поднялся по ступенькам на крыльцо кафе, по дороге пнув чашку с водой из которой лакал пес.
Так все и протекало: Мартин спивался, его жена гоняла родственников, мужичьё пили пиво и ели сосиски, молодежь закисала, а вместе сними и я.
Утомительное до ужаса однообразие, постепенно покрывало мои мозги плесенью и мхом. Немного разгоняли тоску вечера в «Молодняке». Бильярд, нормальная выпивка, танцы и уже не так тяжело переносить дни в каторге «город Еноттау».
Была мысль закрутить с кем-нибудь из местных девчонок небольшой, краткосрочный романчик, все же лучше чем целый день торчать в кафе. Но как уже упоминалось, девушки моего возраста были на редкость тупыми и жирными, а в «Молодняк» заходили в основном женщины за тридцать и все с мужьями.
Идея рассыпалась в пух и прах, добавив еще одну тонну груза на мои плечи и так отягощенные печалью и тоской «Господи, попаду ли я когда-нибудь в свой родной город?» взывал я к всевышнему и тут -же сам отвечал « Похоже что нет.»
Час дня. Время самой жары. От земли исходили волны жара, как от раскаленной печи и дома в них казались несколько сюрреалистичными. Поскорей бы клуб открылся, там всегда прохладно, хоть и накурено. Я глянул на часы (который раз уже за пять минут) нет, сегодня время определенно остановилось. До открытия «Молодняка» еще три часа, а я уже изнемогаю от скуки. Заказать что ли еще соку, но сколько можно пить? Мелькнула мысль сходить домой, ополоснуться водой, но в голове сразу же определился сценарий действий на вечер.
Тетя Зина, в гости к которой я приехал, недавно вышла на пенсию и от нечего делать, целыми днями пропадала у себя в огороде, выращивая различные овощи, фрукты и цветы. Буквально по одной сориночке она выдергивала траву, чтоб всякой там картошке и морковке жилось не в пример лучше. По моему это превращалось в манию.
В первый день пребывания в Еноттау, она завербовала меня к себе в чернорабочие и я дня три носил воду для поливки, окучивал грядки, пока наконец не догадался слинять. Теперь дома днем появляться стало опасно. Тётка увидев меня, сразу кричала, что ей срочно нужна помощь и никакие уговоры не помогали. Так что я лучше в кафе посижу, а жара… дома думаю не прохладней.
Тишина… зной… сонно жужжали мухи в расплавленном воздухе. Народ в кафе кто дремал, кто тихо переговаривался друг с другом, регулярно заливая в себя ледяное пиво. Скука смертельная.
Я бессмысленно таращился на окружающих, про себя думая об их тихой жизни. Потом моё внимание привлекли два парня в грязно-зелёных комбинезонах, с ведрами краски в руках. Они только что установили стремянку около здания напротив, кажется там располагалась библиотека и решали, кто первый полезет красить крышу. Спор плавно перерос в не большую стычку, которая к моему великому сожалению быстро закончилась и проигравший безропотно начал взбираться на покатую черепицу. Некоторое время я наблюдал за равномерными движениями кисти по крыше одного из рабочих, потом надоело.
Жара. Термометр безжалостно показал + 38. Полный штиль. Старый пёс по кличке Бим, неопределенной породы, лежал в тени крыльца, рядом с парочкой отрубившихся молодцов и тяжело дышал, высунув язык. Один завсегдатай в кафе спал под столом, благо фрау Шмидт его пока не заметила, суетясь на кухне. Мартин за стойкой спал, чудом удерживая равновесие на маленьком, круглом стульчаке за баром, положив руки на кассовый аппарат и склонив голову. Со стороны могло показаться, что он наклонившись, что-то внимательно разглядывает в своих ладонях. Жена Мартина варила сосиски в большой кастрюле, по ходу дела обмахивая себя и ленивых в это время официанток, полотенцем. Обмахивала с той разницей, что взмах на себя давал порцию свежего воздуха, а на служебный персонал он получался очень резким и издавал хлопок. Девицы нехотя разбегались после её взмахов, но после пяти минут активных действий в зале, вновь снижали скорость, возвращаясь к первоначальной, черепашьей скорости.
Воздух исходил огненными волнами, а люди обильным потом. Одна из поварих, видимо сжалившись над старым псом, томящимся около крыльца, вынесла ему чашку с водой. Тот принялся жадно лакать. Мимо меня прошла тощая девица в фартуке и я попросил принести еще сока со льдом. Пекло поистине невероятное.
Взгляд упал на дорогу, которая вела к пустырю за городом. По нему шаркая сандалиями и поднимая пыль шагал некто Коля Тимченко по кличке Домовой. Этот местный бездельник и алкаш, которого целыми днями можно было видеть пьяным в различных местах города, шлялся по улицам, клянча деньги и пропивая их. Кличка Домовой явно была не в тему, у Коли даже дома не было. Тимченко не спеша прошаркал мимо террасы, где я сидел и поднялся по ступенькам на крыльцо кафе, по дороге пнув чашку с водой из которой лакал пес.
Страница
7 из 57
7 из 57
