Земля ягуаров

Три девушки взялись за нелегкую работу по перекладке груза; Доминик растаскивала уже уложенные мешки и ящики и передавала их Марии, а Клементина принимала поклажу и устраивала ее на палубе согласно собственному опыту и разумению. Аристократка же и не думала предложить компаньонкам свою помощь, и вместо этого принялась расхаживать по пирсу взад-вперед. Кожаные ножны роперы при этом ритмично постукивали ее по бедру. Звук был такой, будто большая и недовольная кошка рассерженно колотит хвостом. Утирая пот со лба, Мария подняла голову и случайно скользнула взглядом по расшитому колету, который сегодня носила зеленоглазая.

— Ух ты, вы видели, видели? — заговорщицки зашептала она, едва дождавшись, когда фехтовальщица отвернется. — Видели герб у нее на груди?!

Клементина осталась невозмутимой.

— Да. Подай-ка вон тот бочонок. Что в нем, солонина?

— Но там черный двуглавый орел во главе, и лев на золоте в основании! — Мария едва сдерживала эмоции. — Неужели она из…

— Не стоит, — кастиза покачала головой.

— Но этот герб принадлежит…

— Умолкни, — строго бросила Клементина, и Мария съежилась под ее суровым взглядом. Через мгновенье лицо кастизы вновь потеплело, и она, как ни в чем не бывало, принялась устраивать бочонок под банкой.

— Чья бы кровь не породила ее, она — не медельинец. Имя не делает человека. Я не буду восхищаться или доверять зеленоглазой, пока не увижу ее в деле. Чего и тебе советую.

Анжелика появилась на причале в сопровождении носильщиков. Дева-рыцарь облачилась в легкий дублет, и потертые брюки с подвязками. Впервые иоаннитка предстала перед компаньонками без оружия, если не считать подвешенного к поясу ножа, да и тот больше походил на инструмент рыболова, чем на боевой кинжал. Следом за ней шли два индейца, которые несли вместительный сундук. Анжелика отпустила носильщиков только после того, как сундук был аккуратно загружен на борт, и со всеми возможными предосторожностями устроен на корме пиназы. Во время всей операции с ее лица не сходило обеспокоенное выражение.

Весь груз к тому времени был уложен заново. Совет кастизы оказался дельным, поскольку лодка теперь сидела на воде гораздо устойчивее, и волны меньше качали ее. Мария предложила помощь, но иоаннитка отказалась в твердой и недвусмысленной манере.

Младшая была так заинтригована, что не обратила внимания на резкие слова. Анжелика хлопотала с такой сосредоточенностью, так тщательно проверяла парусиновый чехол, призванный защитить сундук от влаги, будто внутри находился не просто багаж, а по меньшей мере живое существо, нуждающееся в комфорте и опеке. «Что же там внутри?» — гадала Мария и не заметила, как произнесла этот вопрос вслух.

— Ее броня, — ответила подошедшая Эльвира. Старшая сестра появилась на пирсе с последней порцией походного снаряжения — ее излюбленным оружием, полутораручным мечом и походной сумкой для доспеха. Эльвира носила бригантину с кольчужными рукавами, одновременно легкую и очень надежную. Еще вечером она завернула доспех в промасленную кожу, и теперь сквозь холщовую сумку кое-где проступали пятна просочившейся наружу смазки. С появлением капитана все потянулись к своим местам. Кастиза принялась разбирать весла по уключинам. Доминик перепрыгнула на пирс и приготовилась отвязывать причальный канат.

— Ну да, конечно, — с иронией отметила зеленоглазая фехтовальщица. — Иоанниты и шагу не ступят без своих любимых металлических панцирей. Полный рыцарский доспех, не так ли?

— Половинный. В этом паршивом городке невозможно найти оружейника, способного выковать поножи. — отозвалась Анжелика. Она встала на корме у рулевого весла и добавила с гордостью:

— Каждая часть моей брони получила больше ударов, чем вы прожили лет на земле, сеньорита. Будь вы постарше да поопытнее, вы проявили бы больше благоразумия.

— Такой довод только укрепляет мою позицию, ab absurdo, — живо возразила зеленоглазая. — Я-то достаточно молода и проворна, чтобы вообще не пропускать удары. Кроме того, мне любопытно: как много толку будет от этого панциря в джунглях, если вам понадобилось два помощника, только чтобы погрузить его на борт?

Иоаннитка нахмурилась и замолчала. Какое-то время казалось, что она решила проигнорировать шпильку, но после лицо ее посветлело, и она с видимым удовольствием произнесла:

— Audivimus superbiam Moab, superbus est valde: sublimitatem eius, et arrogantiam, et superbiam, et altitudinem cordis eius.

— Какая нелепая аналогия, — фыркнула аристократка. — По крайней мере, сделайте лицо пострашнее, если хотите заставить меня трепетать.

— Когда предстанете пред небесным судьей, эти надменные слова увеличат отведенный вам срок в чистилище. Если случится быть рядом, я помолюсь о милосердии к вашей бедной душе.

— Уверены, что переживете меня, Анжелика?

— Вне всякого сомнения.