Долина Затишья

И, очевидно, попал, о чем засвидетельствовал протяжный пронзительный вой, переходящий в отчаянное скуление…

— Ночные чудища из проклятой деревни, — процедил один из стрелков, — страшные бестии. Чтобы их Бездна поглотила…

Гвэйен перезарядил винтовку.

— Возьмите факелы, — приказал командир гарнизона. — Пойдем осмотримся что там на улице.

Гвэйен попросил Арианну остаться и присмотреть за вещами.

Спустившись вниз и выйдя из крепости, они увидели растерзанное тело солдата; он лежал в неестественной позе в луже собственной крови, на его продырявленном гамбезоне в танцующем свете факелов виднелся отпечаток огромной пасти.

— И часто у вас так? — спросил Гвэйен.

— Да что только не приходит из темных глубин леса… Взаправду, опасно забираться в дебри старого Барнахира. Поговаривают, что в Каменной Цепи все же есть ход, который соединяет Барнахир с лесом Мёрквидр, еще более древним и опасным. Страшно подумать, что может забрести к нам из раскинувшихся там Черных болот, по своим размерам подобных морю… недавно ребята наткнулись на группу серолусков… Благо, стрелами и пулями их удалось отогнать… Нам бы здесь не помешал отряд ваших Черных Волков чтобы немного зачистить окрестности…

— Они везде нужны, — ответил Гвэйен. — Есть места, где с чудовищами еще хуже чем у вас… И намного хуже… Но сейчас основная масса паладинов отошла в пограничные крепости…

— Да… Времена нелегкие… — подтвердил командир. — Мы, тиходольцы, тоже отправили на запад сотню-другую пехоты.

— Эти твари не были похожи на серолусков, — заметил рейнджер.

— В последнее время в Долине только и говорят об этих бестиях, — ответил Хорн. — Какие-то демонические собаки-упыри, мать их… Мы давно уже по ночам слышим их завывания вдали. Но на привратников они напали впервые. До этого в окрестностях замка было спокойно… Могу поклясться, они пришли из темных глубин леса…

— Где впервые видели этих тварей?

— Поговаривают, что в деревне, которая дальше по дороге лежит… Будто бы у них это все началось. Будто бы эти твари там откапывают могилы и пожирают их содержимое… Оттуда прибежал в Драголин крестьянин за помощью. Рассказал о бестиях о и том, что староста поселения, не смотря ни на что, твердо запретил обращаться к кому-либо… Странный староста, взаправду… А после этого выслали в деревню отряд стражников и старосту увезли в Драголин…

— Хм… Ясно…

— А ты ведь едешь в эту деревню? Да, рейнджер?

— Да… Эти бестии и те могилы являются поводом моего визита…

— Это хорошо… Вы, паладины, умеете разрешать подобные дела… Там сейчас командует мой коллега Давид Маэрс… Хороший человек, благоразумный, ответственный. Обратись к нему, он окажет тебе содействие. И передавай ему привет от меня.

— Хорошо. Передам.

Из ночного мрака более не доносилось никаких зловещих звуков — видимо, встретив яростное сопротивление, болезненно воткнувшееся в их спины болтами и пулями, чудовища стремительно отступили. Мерцающий свет привратных факелов, на который они посмели выйти из сумрака, обжег их мучительной болью и искалечил, и теперь, отпрянув, они снова укрылись в безопасной и ласковой темноте ночи. Теперь, приникнув и затаившись в высокой траве, сомкнув убийственные пасти и сложив морды на передние лапы, жалобно и тихо поскуливая, они будут отдыхать, в надежде что отдых залечит их раны. Но такие раны — с торчащими в них снарядами — сами собою не заживают. Так размышлял Гвэйен, рассматривая кровь бестий на земле.

Солдаты затащили труп павшего побратима в замок, чтобы он не привлекал других хищников, и накрыли его плащом, на котором был изображен символ Тихой Долины — солнце, освещающее большую гору, с которой катится быстрый поток реки.

Ворота замка заперли. Альберт Хорн решил не оставлять на улице никакой стражи на оставшуюся ночь. Гвэйен поднялся на второй этаж левого крыла. Перекинувшись несколькими словами с Арианной, они отправились спать.

Когда рейнджер и девушка проснулись, в солдатской столовой их ждал завтрак. От Альберта Хорна они узнали, что разведчики, которые прочесывали окрестности на рассвете, не нашли мертвых чудовищ. Путники собрали свои вещи и двинулись в дорогу.

До деревни от Волчьего форта было всего пол дня пути. Буран, для которого замковый конюх не пожалел овса, скакал резво и жизнерадостно. Погода была приятная… Время пролетело быстро. И вот они уже проезжали окружающие деревню поля, на которых трудились крестьяне, собирая урожай, а также пастбища, на которых выпасали скот пастухи; подъезжали к Пристанищу с его постройками, утопающими в зелени садов.

Поселение окружал крепкий частокол, но большие ворота сейчас были открыты.

У въезда в деревню конь зацепил зазевавшегося крестьянина.

— Твою ж мать, — обернулся он и поймал взгляд Гвэйена, — э-э-э… я хотел сказать… благослови вас Великая Мать, добрые путники.