Добавить в моё избранное
187 мин, 24 сек 3780
Пневматическое оружие было распространено в Атномаре, но из-за своей дороговизны встречалось не так часто как привычные стрелометы… Регулярные войска использовали его наравне с луками и арбалетами, от которых оно выгодно отличалось скорострельностью и удобством прицеливания, и с которыми конкурировало в пробивной силе.
Среди солдат и стражи наибольшей популярностью пользовались две винтовки — системы Хольцмарга и системы Мортэнфельда — обе с вмонтированным в приклад резервуаром для сжатого воздуха. У этих орудий было что противопоставить и дикому зверю, и воину в доспехах. Первая винтовка имела обойму из одиннадцати пуль и неплохо справлялась с легкой и средней броней, а на близком расстоянии могла остановить и тяжелого латника. Не каждый рыцарь продолжил бы атаку, если высадить ему одну за другой одиннадцать пуль в забрало шлема. Из второй винтовки, системы Мортэнфельда, можно было сделать подряд всего четыре выстрела, но они на средних дистанциях пробивали легкие латы. Однако, помимо значительной дороговизны, это оружие имело еще и другие существенные недостатки — чтобы выпустить из подобной винтовки одну обойму, нужно было предварительно около половины часа непрерывно работать насосом, а каждый последующий выстрел был немного слабее предыдущего… Кроме того, баллон со сжатым воздухом мог взорваться и причинить вред стрелку…
Паладины же пользовались оружием, которое было доступно только им и применение которого стало возможным благодаря добываемым в шахтах Мааркайта специфическим химическим реагентам… Их винтовки и револьверы тоже были пневматическими, но в них действовал другой газ, который сообщал пуле гораздо больше энергии… Рейнджер погладил покрытый царапинами приклад… Пуля из его пневмострела пробивала кованую стальную кирасу с шестидесяти пяти метров…
Миновав поселок стражников, Гвэйен ехал дорогой, лежащей у берега реки.
Река спускается с гор на юго-востоке и, пересекая всю долину, разделяет ее на две части, а затем, покидая ее пределы, устремляется в даль. Ее воды блестят на солнце, играя тысячами отсветов. Долина очень богата травами, кустарниками и рощами, купающимися в золотых лучах летнего солнца. У дороги, прочно укоренившись в плодородной земле, тянутся к небу дубы, осины и клены; между ними то и дело встречается ива, меланхолично опустившая вниз свои длинные ветви. Зеленые листья пестрят капельками, подобными сверкающим бриллиантам, что остались после обильного ночного дождя.
Долина не бедна и другими водоемами. С гор спускаются многочисленные ручьи, питающие несколько больших озер.
По этой огромной равнине, заключенной в надежные объятия горных хребтов, разбросаны большие и малые деревни, а также военные форты. А в северной ее части стоит на берегу большого озера город Драголин, где на троне восседает молодой князь Драгомир VIII Добрый. Самая большая из деревень — Пристанище — лежит в центре долины по обе стороны реки. Это живописное и уютное место, расположенное на лоне чистой природы, хотя и заслужившее себе дурную славу случившимися там в последнее время непонятными и страшными событиями. Туда и направляется одинокий путник, повинуясь долгу и, возможно, чему-нибудь еще… какому-то болезненному чувству, порожденному глубинным душевным конфликтом, не дающим ему покоя уже давно.
Всадник поднял голову и окинул взглядом горизонт. Со всех сторон устремлялись вверх высокие горы. Хребты — Драконий и Каменная Цепь — сходились на юго-востоке, упираясь в огромную Аталшаз — «Погруженную в небо». Именно на ее вершине и берет начало Прозрачная река. Там она катится бурно по склонам, а здесь уже течет спокойно и величественно.
С запада на юго-восток, под Каменной Цепью, тянется старый лес Барнахир. Его огромные деревья с мощными стволами поднимаются вверх на многие десятки метров, а самые большие — твердодревы — насчитывают в высоту и по пару сотен метров.
Путешественнику нравится то, что он видит. Он наслаждается пейзажем. Каждый вдох приносит удовольствие — воздух очень свеж после дождя. Тихо шумит ветерок — дружелюбный и освежающий ветер позднего лета, — сбивает с листьев капельки, обвевает лицо, одаряя прохладой, пускает по траве плавные волны.
Эти чудесные пейзажи, живописные виды чистой, почти сказочной, природы действительно радуют душу после грязных каменных улиц Борумхельма с его пасмурным темным небом, в которое поднимаются столбы едкого дыма от многочисленных фабрик.
Дорога простилается дальше и дальше вглубь долины. Всадник придерживает скакуна; ему хочется немного проехать неспеша; какие-то раздумия, нахлынувшие внезапно, делают взгляд ездока расфокусированным, направленным… куда-то внутрь себя. Конь послушный — идет спокойно, пофыркивая. Путешественнику знакомы эти места. Они навеивают воспоминания. Конь ступает очень медленно, словно чувствуя настроение ездока, опасаясь спугнуть его мысли.
Среди солдат и стражи наибольшей популярностью пользовались две винтовки — системы Хольцмарга и системы Мортэнфельда — обе с вмонтированным в приклад резервуаром для сжатого воздуха. У этих орудий было что противопоставить и дикому зверю, и воину в доспехах. Первая винтовка имела обойму из одиннадцати пуль и неплохо справлялась с легкой и средней броней, а на близком расстоянии могла остановить и тяжелого латника. Не каждый рыцарь продолжил бы атаку, если высадить ему одну за другой одиннадцать пуль в забрало шлема. Из второй винтовки, системы Мортэнфельда, можно было сделать подряд всего четыре выстрела, но они на средних дистанциях пробивали легкие латы. Однако, помимо значительной дороговизны, это оружие имело еще и другие существенные недостатки — чтобы выпустить из подобной винтовки одну обойму, нужно было предварительно около половины часа непрерывно работать насосом, а каждый последующий выстрел был немного слабее предыдущего… Кроме того, баллон со сжатым воздухом мог взорваться и причинить вред стрелку…
Паладины же пользовались оружием, которое было доступно только им и применение которого стало возможным благодаря добываемым в шахтах Мааркайта специфическим химическим реагентам… Их винтовки и револьверы тоже были пневматическими, но в них действовал другой газ, который сообщал пуле гораздо больше энергии… Рейнджер погладил покрытый царапинами приклад… Пуля из его пневмострела пробивала кованую стальную кирасу с шестидесяти пяти метров…
Миновав поселок стражников, Гвэйен ехал дорогой, лежащей у берега реки.
Река спускается с гор на юго-востоке и, пересекая всю долину, разделяет ее на две части, а затем, покидая ее пределы, устремляется в даль. Ее воды блестят на солнце, играя тысячами отсветов. Долина очень богата травами, кустарниками и рощами, купающимися в золотых лучах летнего солнца. У дороги, прочно укоренившись в плодородной земле, тянутся к небу дубы, осины и клены; между ними то и дело встречается ива, меланхолично опустившая вниз свои длинные ветви. Зеленые листья пестрят капельками, подобными сверкающим бриллиантам, что остались после обильного ночного дождя.
Долина не бедна и другими водоемами. С гор спускаются многочисленные ручьи, питающие несколько больших озер.
По этой огромной равнине, заключенной в надежные объятия горных хребтов, разбросаны большие и малые деревни, а также военные форты. А в северной ее части стоит на берегу большого озера город Драголин, где на троне восседает молодой князь Драгомир VIII Добрый. Самая большая из деревень — Пристанище — лежит в центре долины по обе стороны реки. Это живописное и уютное место, расположенное на лоне чистой природы, хотя и заслужившее себе дурную славу случившимися там в последнее время непонятными и страшными событиями. Туда и направляется одинокий путник, повинуясь долгу и, возможно, чему-нибудь еще… какому-то болезненному чувству, порожденному глубинным душевным конфликтом, не дающим ему покоя уже давно.
Всадник поднял голову и окинул взглядом горизонт. Со всех сторон устремлялись вверх высокие горы. Хребты — Драконий и Каменная Цепь — сходились на юго-востоке, упираясь в огромную Аталшаз — «Погруженную в небо». Именно на ее вершине и берет начало Прозрачная река. Там она катится бурно по склонам, а здесь уже течет спокойно и величественно.
С запада на юго-восток, под Каменной Цепью, тянется старый лес Барнахир. Его огромные деревья с мощными стволами поднимаются вверх на многие десятки метров, а самые большие — твердодревы — насчитывают в высоту и по пару сотен метров.
Путешественнику нравится то, что он видит. Он наслаждается пейзажем. Каждый вдох приносит удовольствие — воздух очень свеж после дождя. Тихо шумит ветерок — дружелюбный и освежающий ветер позднего лета, — сбивает с листьев капельки, обвевает лицо, одаряя прохладой, пускает по траве плавные волны.
Эти чудесные пейзажи, живописные виды чистой, почти сказочной, природы действительно радуют душу после грязных каменных улиц Борумхельма с его пасмурным темным небом, в которое поднимаются столбы едкого дыма от многочисленных фабрик.
Дорога простилается дальше и дальше вглубь долины. Всадник придерживает скакуна; ему хочется немного проехать неспеша; какие-то раздумия, нахлынувшие внезапно, делают взгляд ездока расфокусированным, направленным… куда-то внутрь себя. Конь послушный — идет спокойно, пофыркивая. Путешественнику знакомы эти места. Они навеивают воспоминания. Конь ступает очень медленно, словно чувствуя настроение ездока, опасаясь спугнуть его мысли.
Страница
3 из 54
3 из 54
