40 миниатюр

Гроб оттащить в дом пришлось не сразу, потому что в доме был слышен какой-то шум.

Мужчина, вытащив из внутреннего кармана пиджака револьвер, осторожно, осматриваясь, двинулся в дом.

Женщина стояла и смотрела на него. Но не смотрела на гроб с покойником, который исчез.

Через некоторое время после того, как её супруг скрылся в доме, раздался крик ужаса. Крик этот принадлежал хозяину дома.

Не теряя ни секунды, женщина вбежала в дом и обомлела. Все награбленные ими драгоценности были похищены неизвестно кем (хотя супругам очень даже известно).

Обескураженные супруги выбежали из дома и заметили, что даже гроба (только что выкопанного) нет.

Они подбежали к могиле и обмерли на месте, ведь могила имела прежний вид (даже с прежним могильным блеском).

— Оказывается, и они умеют мстить, — заметил мужчина, глядя на светящуюся могилу совершенно пустым взглядом.

Дровосеки

Дело в том, что я писатель, и чтоб написать хороший рассказ, мне необязательно сидеть и выдумывать его; достаточно всего лишь увидеть что-нибудь и если воображению моему захочется, то мозг мой переварит увиденное по-своему и руки выплеснут переваренное на листок в виде рассказа. Вот например:

Вышел я как-то прогулять (и, если повезёт, что-нибудь «увидеть») перед сном; неподалёку от моего дома начинался лес, весь усеянный тропинками и следами от костров отдыхающих. По одной из тропинок этим вечером проходил я. И поскольку по лесу в приятном одиночестве я гуляю чуть ли не каждый вечер на протяжении уже многих лет, то восхитительного с каждым годом — месяцем — неделей замечаю вокруг всё меньше и меньше. Но эта моя последняя прогулка особенно запомнилась и запомнилась надолго…

Треск деревьев отодрал мой унылый взгляд от пустоты. Как будто нечто бесформенное и жуткое вырвалось из серии моих рассказов «о фантастическом лесе» и запутавшись в зловещих деревьях, пытаясь как можно скорее вырваться из оков собственного нервного страха, оно валило деревья, неаккуратно задевая их своим (выдуманным моей болезненной фантазией) кошмарным телом, состоящим из лезвий, ножей, мотопил и «электротопоров». Но на самом деле это были всего-то несколько размахивающих топорами мужичков; судя по всему, они рубили деревья. Но поразило меня то, с каким воодушевлением они это проделывали, кто-то из них даже вскрикивал, когда топор ударялся о ствол дерева. Эти 10 или 15 человек живо напомнили мне моё «детище» (Детище, прилетевшее из бездн вселенной, чтоб разрушить на Земле всё живое — у кого-то появилась к землянам зависть; зависть, что планета Земля оказывается лучше и совершеннее всех планет во вселенной (не понимаю, почему я тогда написал «… лучше всех пустых и бестолковых планет во всём космосе»…)) из рассказов о «ФАНТАСТИЧЕСКОМ ЛЕСЕ». Но не было у меня нужды подходить к этим перевозбуждённым энергичной работой людям и пытаться им что-нибудь объяснить, я просто повернул назад, поскольку воображение моё сильно разыгралось. И дома за час накатал необычный для моего творчества рассказ о ДРОВОСЕКАХ… Точнее, рассказ о себе, как «я» вышел прогуляться по лесу и увидел 15-20 дровосеков, неуместный вид которых тут же попытался игнорировать, немедленно вернувшись домой и написав рассказ, завершается который тем, что к герою-писателю («мне») его рассказа следующим утром приходит милиция и он узнаёт о том, что ДРОВОСЕКИ-то вовсе не деревья валили… что в лесу на месте работающих прошлым вечером дровосеков обнаружено несколько расчленённых человеческих тел, и что герою произведения моего героя рассказа не стоит отпираться, что его видели выходящим из леса… Но герой моего рассказа произведение своё не дописал, потому что в дверь его квартиры раздался звонок и за порогом стояли работники милиции…

Извините меня, читатель, кто-то позвонил мне в дверь… Уж не жена ли вернулась с работы?…

* * *

Думаете, я напишу о том, как со мной произошло то же, что и с двумя выдуманными мной «героями»?… Ошибаетесь. Примитивный рассказик получится. Я напишу лучше правду; что произошло на самом деле, после того как я отложил ручку в сторону, подошёл к входной двери и спросил «кто?».

— Милиция, — ответил мне чей-то насмешливый фамильярный голос.

— А я Папа Римский, — ответил я голосу, удаляясь в сторону листа с авторучкой, — будем знакомы.

— Открой, ублюдок!— зарычал голос за дверью и заколотил коленом, видимо пытаясь её вышибить или меня напугать.

— Я милицию вызвал, — известил я голос. Всё-таки мне не терпелось продолжить рассказ, очень уж он интересным может получиться, но этот сумасшедший за моей дверью, похоже, не даст мне работать. Поэтому я набрал на телефоне номер милиции.

— Кто звонит?— раздался из трубки голос, когда на противоположном конце провода её подняли, — уж не Лесов ли?

— Он самый, — ответил я, — Лесов Лев Львович. Ко мне тут псих какой-то ломится.