Добавить в моё избранное
200 мин, 50 сек 17478
Потому-то я и такая равнодушная ко всему сегодня.
— А как часто тебе снятся вещие сны?— Как и в предыдущем вопросе, в этом не прозвучало даже запаха на иронию, но Алеантина отреагировала:
— Если будешь издеваться, то вообще разговаривать не буду! Чё я с тобой разговариваю?!
— Извини, виноват, может быть.
— Я тебе вполне серьёзные вещи говорю! А он думает, что я издеваюсь над ним!
С тех пор больше ни она ни он не издевались друг над другом, а вполне спокойно и даже как-то дружелюбно общались: ей было интересно поделиться множеством новостей с отсталым человеком, так как сама она в жизни считала себя отсталой, была несколько одинокой, а для него составляло большой интерес докучать её разного рода внушениями, что всё это, что с её точки зрения происходит, предрассудки и т. д. и т. п. Так они мило и прообщались пару часов подряд. И вот чем закончилось их общение:
— А ты смотри-ка, — вдруг, очень неожиданно, прервался он на полуслове какого-то анекдота, — скала-то та, пока мы разговариваем с тобой, в камешек превратилась!
— Это я его незаметно поменял, — неожиданно раздался рядом с Алей незнакомый мужской голос. — Я как фокусник.
— Папа?— удивлённо вскинула она брови, заметив присутствие своего отца раньше собеседника.
— Мне тоже приснился твой сон, — говорил ей папа, — один и тот же. Но сон дурацкий!— внушительно проговорил он ей. — Попрощайся с молодым человеком и пойдём домой!
— Ну пойдём, так и быть, — быстро снизошла она, не прощаясь, словно никакого молодого человека и не было.
А молодого человека и так не было. Он ведь призрак и постепенно растворился в воздухе, когда решил очень внимательно понаблюдать за одним из обломков скал, чтоб его опять никто периодически не менял на меньшие по размеру, чтоб наглядно убедиться в том, что Земля действительно молодеет со скоростью какой-нибудь фантастической собаки. Вот он и уменьшился с ещё более фантастичной скоростью.
А Алеантина так и продолжала сидеть на берегу моря, воображать, как из себя может выглядеть всё дно всех океанов; не увеличивается ли оно, раз волны к берегу не приплывают, а уплывают, в неведомую даль маня, где наверняка водятся подводные поклонники бездн, наверняка сожравшие всё дно, как безумные звёзды и ежи, думающие, что всё окружают бесконечные облака, весь космос, ВСЁ в туманных заоблачных глазах, как будто Алеантина развязала свой непрогараемый бюстгальтер, вырвала слева пробку, выронила сердце, в котором закалялась большая часть её души, и с такой же безразличной импульсивностью продолжала отсутствующе смотреть на… эфемерные волны гравитационного поля, которые не приплывали по одной (по очереди) к берегу, принося выброшенные со дна букеты цветов или падающие с неба звёзды, а — наоборот — пытались что-нибудь утащить, небрежно лежащее на берегу, хоть и на берегах не очень-то много встретится податливых слабым волнам и лёгких на отбой вещей; единственное, что волны с лёгкостью могли растворить в отравленной химикатами воде, не унося вглубь от берега дальше чем на семь волн, это весёлые и жизнерадостные мысли Алеантины. Наверное, им казалось, что раз лицо девушки красивое, то думает она о прекрасном, и волны с лёгкостью принимали «горькие пилюли» за сладкие.
Марго повернулась, чтобы смерить его взглядом, потому что этот упырь хлестнул по её мобильнику с такой силой, что на панельном полу лестничной клетки валялись теперь только одни осколки.
— Ты же не дура. Ты же понимаешь, как некрасиво отбивать парней у своих подруг, — посмотрел на пластмассовые осколки и он тоже. Убой! Это был тот любовник, под кем сейчас стонала её лучшая подруга. Ну, ведь не двойник же он?! Если так, то Марго впервые встретилась с подобной аномалией: клонирование мерзавцев.
— Пусти, урод! Возле подъезда стоит машина.
— Какая машина? Ты мне зубёнки-то не заговаривай!
— Я знала, что будет облава, поэтому добазарилась со своими пацанами: если через пять минут я не выйду из подъезда, они…
— А вообще, зря ты так плохо о нас думаешь! Мы не уроды. — Хотел он перейти на спокойный диалог с этой гламурной, но бешеной девицей (просто, чтобы она прекратила дёргаться). Как-то объяснить, что если человек не родился женщиной (не стал к примеру русалкой), то это не значит, что он полностью плохой. Но она забивала его и не давала промямлить ни звука.
— А кто вы?! Как раз уроды! Про вас ментам надо настучать, твари вонючие!
— Да успокойся ты!
— НЕ УСПОКАИВАЙ! Вы поднялись из морских глубин! Вы, гнусы!
— Кто мы?!
— СПРУТЫ.
— Это неправда! — полез он «щупальцами» к её шее.
— Рот мне не затыкай! — оттолкнула она его выкриком.
— А как часто тебе снятся вещие сны?— Как и в предыдущем вопросе, в этом не прозвучало даже запаха на иронию, но Алеантина отреагировала:
— Если будешь издеваться, то вообще разговаривать не буду! Чё я с тобой разговариваю?!
— Извини, виноват, может быть.
— Я тебе вполне серьёзные вещи говорю! А он думает, что я издеваюсь над ним!
С тех пор больше ни она ни он не издевались друг над другом, а вполне спокойно и даже как-то дружелюбно общались: ей было интересно поделиться множеством новостей с отсталым человеком, так как сама она в жизни считала себя отсталой, была несколько одинокой, а для него составляло большой интерес докучать её разного рода внушениями, что всё это, что с её точки зрения происходит, предрассудки и т. д. и т. п. Так они мило и прообщались пару часов подряд. И вот чем закончилось их общение:
— А ты смотри-ка, — вдруг, очень неожиданно, прервался он на полуслове какого-то анекдота, — скала-то та, пока мы разговариваем с тобой, в камешек превратилась!
— Это я его незаметно поменял, — неожиданно раздался рядом с Алей незнакомый мужской голос. — Я как фокусник.
— Папа?— удивлённо вскинула она брови, заметив присутствие своего отца раньше собеседника.
— Мне тоже приснился твой сон, — говорил ей папа, — один и тот же. Но сон дурацкий!— внушительно проговорил он ей. — Попрощайся с молодым человеком и пойдём домой!
— Ну пойдём, так и быть, — быстро снизошла она, не прощаясь, словно никакого молодого человека и не было.
А молодого человека и так не было. Он ведь призрак и постепенно растворился в воздухе, когда решил очень внимательно понаблюдать за одним из обломков скал, чтоб его опять никто периодически не менял на меньшие по размеру, чтоб наглядно убедиться в том, что Земля действительно молодеет со скоростью какой-нибудь фантастической собаки. Вот он и уменьшился с ещё более фантастичной скоростью.
А Алеантина так и продолжала сидеть на берегу моря, воображать, как из себя может выглядеть всё дно всех океанов; не увеличивается ли оно, раз волны к берегу не приплывают, а уплывают, в неведомую даль маня, где наверняка водятся подводные поклонники бездн, наверняка сожравшие всё дно, как безумные звёзды и ежи, думающие, что всё окружают бесконечные облака, весь космос, ВСЁ в туманных заоблачных глазах, как будто Алеантина развязала свой непрогараемый бюстгальтер, вырвала слева пробку, выронила сердце, в котором закалялась большая часть её души, и с такой же безразличной импульсивностью продолжала отсутствующе смотреть на… эфемерные волны гравитационного поля, которые не приплывали по одной (по очереди) к берегу, принося выброшенные со дна букеты цветов или падающие с неба звёзды, а — наоборот — пытались что-нибудь утащить, небрежно лежащее на берегу, хоть и на берегах не очень-то много встретится податливых слабым волнам и лёгких на отбой вещей; единственное, что волны с лёгкостью могли растворить в отравленной химикатами воде, не унося вглубь от берега дальше чем на семь волн, это весёлые и жизнерадостные мысли Алеантины. Наверное, им казалось, что раз лицо девушки красивое, то думает она о прекрасном, и волны с лёгкостью принимали «горькие пилюли» за сладкие.
О змее
— Стой, девочка! — выбил словно плетью у Марго телефон чей-то незнакомый голос. Ей даже показалось, что его руки, словно щупальцы осьминога… Вернее, пальцы.Марго повернулась, чтобы смерить его взглядом, потому что этот упырь хлестнул по её мобильнику с такой силой, что на панельном полу лестничной клетки валялись теперь только одни осколки.
— Ты же не дура. Ты же понимаешь, как некрасиво отбивать парней у своих подруг, — посмотрел на пластмассовые осколки и он тоже. Убой! Это был тот любовник, под кем сейчас стонала её лучшая подруга. Ну, ведь не двойник же он?! Если так, то Марго впервые встретилась с подобной аномалией: клонирование мерзавцев.
— Пусти, урод! Возле подъезда стоит машина.
— Какая машина? Ты мне зубёнки-то не заговаривай!
— Я знала, что будет облава, поэтому добазарилась со своими пацанами: если через пять минут я не выйду из подъезда, они…
— А вообще, зря ты так плохо о нас думаешь! Мы не уроды. — Хотел он перейти на спокойный диалог с этой гламурной, но бешеной девицей (просто, чтобы она прекратила дёргаться). Как-то объяснить, что если человек не родился женщиной (не стал к примеру русалкой), то это не значит, что он полностью плохой. Но она забивала его и не давала промямлить ни звука.
— А кто вы?! Как раз уроды! Про вас ментам надо настучать, твари вонючие!
— Да успокойся ты!
— НЕ УСПОКАИВАЙ! Вы поднялись из морских глубин! Вы, гнусы!
— Кто мы?!
— СПРУТЫ.
— Это неправда! — полез он «щупальцами» к её шее.
— Рот мне не затыкай! — оттолкнула она его выкриком.
Страница
43 из 55
43 из 55
