Добавить в моё избранное
200 мин, 50 сек 17477
Наверное, им казалось, что раз лицо девушки красивое, то думает она о прекрасном, и волны с лёгкостью принимали «горькие пилюли» за сладкие.
— Ради Бога, простите меня очаровательная леди, что беспокою Вас, но… — очень неожиданно услышала Аля из-за спины голос какого-то молодого человека (ей безразлично было, приятный ли голос или неприятный… Да пусть хоть голос самого дьявола), — не могли бы Вы сказать мне, где я нахожусь?
— Нигде, — безразлично ответила она, даже не поворачиваясь.
— А как планета называется?… Вы, конечно, не подумайте, что я того… Просто, я… Ну, в общем это долго рассказывать… объяснять…
— А я и не собираюсь ничего слушать, — сказала она, словно разговаривала сама с собой.
— Что-то люди какие-то в вашем городе странные, — забормотал он, видимо тоже пожелав отразить её «раздвоение», — да и вообще, всё… какое-то… как с Луны упало…
— А что тебя, собственно говоря, удивляет?— на этот раз повернулась к нему девушка (парень как парень — человек как человек — ничего необычного, на инопланетянина не похож, заблудившегося среди мириады галлактик). — Ты ни чё, что я с тобой на ты?
— Да ни чё, — пожал он плечами. — Что удивляет, говоришь? Да всё. ВСЁ подряд! Все какие-то больные…
— А ты сам-то здоровый?
— Ты послушай, что со мной было! Я… Ну, в общем, такое ощущение, будто проснулся: долго спал и проснулся… Хотя я чёрт его знаю, сколько я спал… В общем, попал в какой-то другой мир! Вокруг всё изменилось… Я чувствую, что много времени прошло… Город-то тот же, всё то же, но… Видно, что года значительно шагнули вперёд… Но только ты не подумай, что я, это,… из психушки какой…
— Да чё ты заладил! С психушкой со своей!… — Но она вдруг остепенилась, решив, что сильно нервозно выглядит со стороны, а это, хоть и всё равно, но не гоже. И Алеантина решила немного остыть (остывать она умела — единственная из приятных черт, сугубо отличающая её от всего человечества). — Ты скажи лучше, где ты так долго спал?
— Не скажу, — ответил он, перед этим подумав над ответом. — Секрет. А…
— А в каком году ты заснул?… Или — в каком веку?
— В самом конце двадцатого. Века, в смысле.
— Вон оно чё… Ну и как там было?
— А какой сейчас век?
— Секрет. Ты на вопрос не ответил.
— Да почти как сейчас. Я, только, по-своему ко всему относился. В смысле, смотрел на окружающие меня вещи со своей личной точки зрения.
— Ну и что ж это за точка такая?— Видимо, ей очень интересно было разговаривать с этим явно странным пареньком, если она не пыталась сделать вид интереса (она по себе знала, что, когда она делала какой-нибудь вид, что ей весело, когда грустно или ещё нечто подобное, то… в общем, она была врождённой артисткой и быстро вживалась в образ).
— Ну понимаешь, — тут же начал объяснять он, — я смотрел на людей, как на детей; всё мне казалось маленьким и незначительным, как тамагочи, и как эмоционально они воспринимали любое никчемушное явление, которое по сути-то и выеденного яйца не стоит… Одним словом, взрослые дети. А сейчас…
— Да!— воодушевилась она, — изменилось ли что-нибудь сейчас?… Просто, тогда ты один это понимал, а сейчас это понимают все. И… до поры до времени старались изменить так полюбившуюся в народе традицию, именуемую «молодость души»; то есть, они больше предпочитали бы молодость накапливать или сохранять — как у кого получится — в теле, а в душе накапливать… не старость — не состояние мудрого старика — а взрослость. Вот так вот, проснувшийся!
— Ты говоришь, до поры до времени?— говорил тот. — А что это за поры такие со временем были?
— Люди начали замечать, — отвечала Алеантина, как будто ей так не терпелось всё рассказать… в смысле, как будто она поверила, что этот молодой человек действительно проспал несколько веков подряд, — что планета наша… молодеет.
— Молодеет?— переспросил он, о очень многом успев задуматься в течение всего одной секунды, если не того меньше.
— Учёные установили. Им сначала показалось, что она — наоборот — стареет, да слишком-таки быстрее чем положено, а затем… они пришли в ужас. Представляешь себе?
— Стараюсь. А как она молодеет?— спросил он и тут же почувствовал себя тупицей.
— Как собака. С такой же скоростью. Видишь ли, папик мой профессор, лаборатории по исследованиям планеты (раньше изучали все космотела, что нас окружают, только Землю одну не трогали, а теперь отдали ей всё своё внимание), лаборатории находятся неподалёку. И информация о неожиданном увеличение скорости пришла очень и очень недавно. До этого планета молодела с обычной своей скоростью. А теперь… представь себе, она уменьшается не по дням, а по часам.
— А тебе отец всё сообщает? Все новости?
— Ни хрена он мне не сообщает. Просто этой ночью мне приснился вещий и кошмарный сон.
— Ради Бога, простите меня очаровательная леди, что беспокою Вас, но… — очень неожиданно услышала Аля из-за спины голос какого-то молодого человека (ей безразлично было, приятный ли голос или неприятный… Да пусть хоть голос самого дьявола), — не могли бы Вы сказать мне, где я нахожусь?
— Нигде, — безразлично ответила она, даже не поворачиваясь.
— А как планета называется?… Вы, конечно, не подумайте, что я того… Просто, я… Ну, в общем это долго рассказывать… объяснять…
— А я и не собираюсь ничего слушать, — сказала она, словно разговаривала сама с собой.
— Что-то люди какие-то в вашем городе странные, — забормотал он, видимо тоже пожелав отразить её «раздвоение», — да и вообще, всё… какое-то… как с Луны упало…
— А что тебя, собственно говоря, удивляет?— на этот раз повернулась к нему девушка (парень как парень — человек как человек — ничего необычного, на инопланетянина не похож, заблудившегося среди мириады галлактик). — Ты ни чё, что я с тобой на ты?
— Да ни чё, — пожал он плечами. — Что удивляет, говоришь? Да всё. ВСЁ подряд! Все какие-то больные…
— А ты сам-то здоровый?
— Ты послушай, что со мной было! Я… Ну, в общем, такое ощущение, будто проснулся: долго спал и проснулся… Хотя я чёрт его знаю, сколько я спал… В общем, попал в какой-то другой мир! Вокруг всё изменилось… Я чувствую, что много времени прошло… Город-то тот же, всё то же, но… Видно, что года значительно шагнули вперёд… Но только ты не подумай, что я, это,… из психушки какой…
— Да чё ты заладил! С психушкой со своей!… — Но она вдруг остепенилась, решив, что сильно нервозно выглядит со стороны, а это, хоть и всё равно, но не гоже. И Алеантина решила немного остыть (остывать она умела — единственная из приятных черт, сугубо отличающая её от всего человечества). — Ты скажи лучше, где ты так долго спал?
— Не скажу, — ответил он, перед этим подумав над ответом. — Секрет. А…
— А в каком году ты заснул?… Или — в каком веку?
— В самом конце двадцатого. Века, в смысле.
— Вон оно чё… Ну и как там было?
— А какой сейчас век?
— Секрет. Ты на вопрос не ответил.
— Да почти как сейчас. Я, только, по-своему ко всему относился. В смысле, смотрел на окружающие меня вещи со своей личной точки зрения.
— Ну и что ж это за точка такая?— Видимо, ей очень интересно было разговаривать с этим явно странным пареньком, если она не пыталась сделать вид интереса (она по себе знала, что, когда она делала какой-нибудь вид, что ей весело, когда грустно или ещё нечто подобное, то… в общем, она была врождённой артисткой и быстро вживалась в образ).
— Ну понимаешь, — тут же начал объяснять он, — я смотрел на людей, как на детей; всё мне казалось маленьким и незначительным, как тамагочи, и как эмоционально они воспринимали любое никчемушное явление, которое по сути-то и выеденного яйца не стоит… Одним словом, взрослые дети. А сейчас…
— Да!— воодушевилась она, — изменилось ли что-нибудь сейчас?… Просто, тогда ты один это понимал, а сейчас это понимают все. И… до поры до времени старались изменить так полюбившуюся в народе традицию, именуемую «молодость души»; то есть, они больше предпочитали бы молодость накапливать или сохранять — как у кого получится — в теле, а в душе накапливать… не старость — не состояние мудрого старика — а взрослость. Вот так вот, проснувшийся!
— Ты говоришь, до поры до времени?— говорил тот. — А что это за поры такие со временем были?
— Люди начали замечать, — отвечала Алеантина, как будто ей так не терпелось всё рассказать… в смысле, как будто она поверила, что этот молодой человек действительно проспал несколько веков подряд, — что планета наша… молодеет.
— Молодеет?— переспросил он, о очень многом успев задуматься в течение всего одной секунды, если не того меньше.
— Учёные установили. Им сначала показалось, что она — наоборот — стареет, да слишком-таки быстрее чем положено, а затем… они пришли в ужас. Представляешь себе?
— Стараюсь. А как она молодеет?— спросил он и тут же почувствовал себя тупицей.
— Как собака. С такой же скоростью. Видишь ли, папик мой профессор, лаборатории по исследованиям планеты (раньше изучали все космотела, что нас окружают, только Землю одну не трогали, а теперь отдали ей всё своё внимание), лаборатории находятся неподалёку. И информация о неожиданном увеличение скорости пришла очень и очень недавно. До этого планета молодела с обычной своей скоростью. А теперь… представь себе, она уменьшается не по дням, а по часам.
— А тебе отец всё сообщает? Все новости?
— Ни хрена он мне не сообщает. Просто этой ночью мне приснился вещий и кошмарный сон.
Страница
42 из 55
42 из 55
