Добавить в моё избранное
197 мин, 17 сек 3359
— Это всего лишь образы в голове…
— Думаешь, тебе будет легче, если ты поймешь, что они значат?
Костя внимательно посмотрел на Катю. Это был хороший вопрос, он не знал, что ему ответить.
— Я не знаю. Возможно. Блин, Кать… У меня просто голова идет кругом от всей этой ерунды. Не хочу я ее понимать, я хочу, чтобы все это прекратилось.
— Ну хорошо. Давно тебе все это снится?
— Ну… Недели две назад как началось.
— И нет никакой связи?
Костя вздохнул:
— Я не вижу. Я не понимаю, что все это значит.
— Может, он хочет что-то сказать тебе в твоих снах?
Костя молча смотрел на нее. Образы вновь начали оживать в его памяти. Они были оборванными, смутными, как и любые другие воспоминания о сновидении, но их Костя хватало, чтобы не восстановить весь сон — почувствовать тот первобытных страх, который охватывал его в те минуты. В своем последнем сне он видел Сашу в полутемной комнате. Он смутно видел его силуэт в насыщенном синем свете, льющемся из окна за его спиной, смутно различал медленное движение по стенам, но Костя в этом кошмаре знал, что перед ним — Саша, по стенам медленно ползают улитки, и эта комната — комната Саши в их старом доме в Новосвете.
Саша молча указывал в темноте на свой развалившийся от старости и влаги стол.
— А… Да, — с трудом проговорил Костя. — Да… Знаешь, а ты, наверное, права.
— Ты же только что сказал, что не веришь в эту чушь.
— Я… я уже не знаю, во что верить.
— Заглянем в сонник?
— Позже.
Костя почувствовал, как тяжело и часто бьется сердце. Ну конечно же, почему он сразу об этом не подумал. Саша…
«Что — Саша? Призраки существуют? Он умер и теперь хочет что-то мне сказать?»
Костя удержался от мысленного саркастического смешка — и удержаться его заставило то самое воспоминания недельной давности. Он вспомнил то видение в метро, вспомнил ту страшную, неестественную позу Саши, эти улитки, как он поднялся и громко завыл, глядя перед собой пустым взглядом.
За всю свою жизнь Костя не видел ничего более пугающего, чем это видение.
Он с трудом сглотнул.
— Костик.
Нет, об этом он не расскажет никому.
— Все нормально.
— Ты выглядишь неважно. Быть может, попробуем сегодня снотворное?
— Думаешь, поможет?
— А вдруг? Будешь спать, как убитый.
— Плохое сравнение.
— Ути, господи!
Она увернулась, когда он попытался поймать ее за талию. Он криво улыбался дрожащими губами, на душе было погано. Солнце ярко светило, его Катя игриво улыбаясь, ускользнула от него, и в это время глубоко внутри страх глодал его, не зная пощады.
В его воображении вновь всплывала картина — полутемная комната, черный силуэт Саши, молчаливо указывающего на свой обезображенный стол.
«Что он там хранил?»
Костя почувствовал себя легче. Этот разговор с Катей, такой простой и вовсе не страшный — не стремный, как подумалось ему, — и воспоминание об этом видении как-то неожиданно для самого Кости подействовали успокаивающе. Страх остался, и он был силен. Но теперь, впервые за все время этого тихого сумасшествия Костя вдруг понял, что ему нужно сделать. Это было подобно блужданию в потемках и внезапно открывшейся перед ним двери, за которой было все тихо и спокойно. Он по-прежнему пребывал в тревожащей тьме, но дверь — она была открыта, и она была совсем рядом. И было не важно, что таилось за ней, было важно как можно скорее покинуть эти беспросветные сумерки собственного воображения и сознания, пока еще не слишком поздно.
Наверное, ему и впрямь нужно будет попробовать принять снотворное. Быть может, стоит сходить к врачу?
Костя бы подивился такой мысли, приди она ему ранее. Но теперь это казалось не лишним. Его самочувствие беспокоило его куда больше дурацких предрассудков на тему «раз идешь к психиатру — ты шизик». Он ощущал необычный душевный подъем, и сейчас был готов внимать советам знающего человека, искушенного в вопросе выхода из подобных ситуаций, в какой оказался Костя, поглощать все необходимые лекарства, чтобы как можно скорее прекратить все это и вернуться к обычной жизни.
Он не хотел сходить с ума. Корни страха, прочные и крепкие, росли именно из этого соображения, уже полного некой истеричной решительности и желания избежать подобной развязки любой ценой.
— Что ты будешь делать теперь?
Катя, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди, улыбалась ему, добродушно и ласково. В ее зеленых глазах играли веселые искорки, и она своим видом и непринужденной позой словно бы приглашала — попробуй, поймай.
«Что я буду делать теперь?»
Да, сегодня он наглотается снотворного и попробует уснуть. Плевать на завтрашний отгул и целый свободный день — ему нужен хороший отдых и сон, прямо сейчас.
— Думаешь, тебе будет легче, если ты поймешь, что они значат?
Костя внимательно посмотрел на Катю. Это был хороший вопрос, он не знал, что ему ответить.
— Я не знаю. Возможно. Блин, Кать… У меня просто голова идет кругом от всей этой ерунды. Не хочу я ее понимать, я хочу, чтобы все это прекратилось.
— Ну хорошо. Давно тебе все это снится?
— Ну… Недели две назад как началось.
— И нет никакой связи?
Костя вздохнул:
— Я не вижу. Я не понимаю, что все это значит.
— Может, он хочет что-то сказать тебе в твоих снах?
Костя молча смотрел на нее. Образы вновь начали оживать в его памяти. Они были оборванными, смутными, как и любые другие воспоминания о сновидении, но их Костя хватало, чтобы не восстановить весь сон — почувствовать тот первобытных страх, который охватывал его в те минуты. В своем последнем сне он видел Сашу в полутемной комнате. Он смутно видел его силуэт в насыщенном синем свете, льющемся из окна за его спиной, смутно различал медленное движение по стенам, но Костя в этом кошмаре знал, что перед ним — Саша, по стенам медленно ползают улитки, и эта комната — комната Саши в их старом доме в Новосвете.
Саша молча указывал в темноте на свой развалившийся от старости и влаги стол.
— А… Да, — с трудом проговорил Костя. — Да… Знаешь, а ты, наверное, права.
— Ты же только что сказал, что не веришь в эту чушь.
— Я… я уже не знаю, во что верить.
— Заглянем в сонник?
— Позже.
Костя почувствовал, как тяжело и часто бьется сердце. Ну конечно же, почему он сразу об этом не подумал. Саша…
«Что — Саша? Призраки существуют? Он умер и теперь хочет что-то мне сказать?»
Костя удержался от мысленного саркастического смешка — и удержаться его заставило то самое воспоминания недельной давности. Он вспомнил то видение в метро, вспомнил ту страшную, неестественную позу Саши, эти улитки, как он поднялся и громко завыл, глядя перед собой пустым взглядом.
За всю свою жизнь Костя не видел ничего более пугающего, чем это видение.
Он с трудом сглотнул.
— Костик.
Нет, об этом он не расскажет никому.
— Все нормально.
— Ты выглядишь неважно. Быть может, попробуем сегодня снотворное?
— Думаешь, поможет?
— А вдруг? Будешь спать, как убитый.
— Плохое сравнение.
— Ути, господи!
Она увернулась, когда он попытался поймать ее за талию. Он криво улыбался дрожащими губами, на душе было погано. Солнце ярко светило, его Катя игриво улыбаясь, ускользнула от него, и в это время глубоко внутри страх глодал его, не зная пощады.
В его воображении вновь всплывала картина — полутемная комната, черный силуэт Саши, молчаливо указывающего на свой обезображенный стол.
«Что он там хранил?»
Костя почувствовал себя легче. Этот разговор с Катей, такой простой и вовсе не страшный — не стремный, как подумалось ему, — и воспоминание об этом видении как-то неожиданно для самого Кости подействовали успокаивающе. Страх остался, и он был силен. Но теперь, впервые за все время этого тихого сумасшествия Костя вдруг понял, что ему нужно сделать. Это было подобно блужданию в потемках и внезапно открывшейся перед ним двери, за которой было все тихо и спокойно. Он по-прежнему пребывал в тревожащей тьме, но дверь — она была открыта, и она была совсем рядом. И было не важно, что таилось за ней, было важно как можно скорее покинуть эти беспросветные сумерки собственного воображения и сознания, пока еще не слишком поздно.
Наверное, ему и впрямь нужно будет попробовать принять снотворное. Быть может, стоит сходить к врачу?
Костя бы подивился такой мысли, приди она ему ранее. Но теперь это казалось не лишним. Его самочувствие беспокоило его куда больше дурацких предрассудков на тему «раз идешь к психиатру — ты шизик». Он ощущал необычный душевный подъем, и сейчас был готов внимать советам знающего человека, искушенного в вопросе выхода из подобных ситуаций, в какой оказался Костя, поглощать все необходимые лекарства, чтобы как можно скорее прекратить все это и вернуться к обычной жизни.
Он не хотел сходить с ума. Корни страха, прочные и крепкие, росли именно из этого соображения, уже полного некой истеричной решительности и желания избежать подобной развязки любой ценой.
— Что ты будешь делать теперь?
Катя, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди, улыбалась ему, добродушно и ласково. В ее зеленых глазах играли веселые искорки, и она своим видом и непринужденной позой словно бы приглашала — попробуй, поймай.
«Что я буду делать теперь?»
Да, сегодня он наглотается снотворного и попробует уснуть. Плевать на завтрашний отгул и целый свободный день — ему нужен хороший отдых и сон, прямо сейчас.
Страница
11 из 57
11 из 57
