Сон в паутине

Несколько раз Костя миновал относительно небольшие стальные «острова» прямоугольной формы, на которых застыли мебель, шкафчики с картотекой, столы с остовами компьютеров и телефонов. Некоторые из этих комнат имели незначительные фрагменты стен, словно бы еще не успевшие обрушиться, и кое-где Костя видел огромных улиток. Другие площадки имели лестницы, уводящие вниз и вверх и обрывающиеся в темноте.

«Это снова больница? Какая-то ее часть?»

Костя обливался холодным потом. Ему чудилось, будто бы он слышит в темноте неподалеку тихий и торопливый цокот лап бабочек и их приглушенное шипение, но из-за сложности металлических переходов он не мог понять, насколько близка эта опасность, если она ему не мерещится. Страх выматывал его, забирая последние силы.

«Спокойней. Печать все еще у тебя».

Думая о ней, Костя чувствовал себя увереннее. Пусть это место похоже на страшный кошмар, но у него есть средство, при помощи которого он может в любой момент вернуться.

«Я уже никогда не смогу по-настоящему вернуться».

Впереди показались очертания еще одной комнаты с остатками стен и мебели. Здесь Костя увидел в лучах фонарика ступени еще одной лестницы, уводящей наверх, в темноту. Поблизости было тихо, но вокруг, там, где тьма сгущалась, Костя явственно слышал возню. Он был не один. Эти твари были там, в темноте, и Косте оставалось надеяться, что они не рискнут приближаться к нему, напуганные его ружьем.

«Умные суки».

Он медленно побрел по потемневшему от времени кафельному полу, мимо развороченных шкафов и столов. Разбитая картотека, сгнившие от сырости и времени бланки, темные и зловещие очертания разломанных и ржавых кушеток и какой-то медицинской аппаратуры.

— Вы?

Костя вздрогнул от раздавшегося рядом голоса, едва не выронив ружье и фонарь от неожиданности. Его бросило в жар и сердце заколотилось где-то под подбородком.

Он не сразу разобрал, что совсем рядом, у стены, сидит человек. Расположившийся среди мелких обломков мебели, его было трудно различить в столь темном и мрачном месте.

Его голос был знаком. Потрясенный Костя замер, глядя на него сверху вниз, все еще борющийся со столь резко подкатившим волнением и страхом.

Сидящий на обломках кресла мужчина подслеповато щурился на луч его фонаря. Он был облачен в нелепый для этого места махровый халат темно-коричневого цвета, и когда Костя запоздало отвел луч фонаря в сторону, свет блеснул на стеклах его очков. Костя с трудом узнавал в этом человеке того, с кем он недавно повстречался и теперь был уверен, что он мертв.

— Бля, — выдохнул Костя, чувствующий слабость в ногах. Это был Антонов.

— Верно подмечено, — глухо проговорил журналист. — Еще какое «бля». Вот уж не думал, что увижу вас здесь…

Костя молча опустился на одно колено, разглядывая его. Неожиданная встреча с тем, кого он уже записал в мертвецы, выбила его из колеи. Антонов выглядел так, словно бы провел много бессонных ночей в страшном пьянстве — Костя понимал, что это не так, но дурная ассоциация, раз возникнув в его мозгу, теперь не покидала его. Журналист действительно выглядел очень плохо. Костя разглядывал его бледное, словно бы вывалянное в муке лицо с валившимися глазами и щеками. Его высокий лоб был покрыт глубокими морщинами, отчетливо видимыми в ярком свете фонаря. Так же он видел, что его халат покрыт черными спекшимися пятнами.

— Я тоже думал, что… уже все кончено, — с трудом проговорил Костя. Его голос прозвучал в этой тишине и мраке неестественно, он был лишним, не нужным в этом месте. В темноте, с той стороны, откуда Костя только что пришел, донесся тихий скрежет. Он дернулся, судорожно стискивая пальцы на цевье ружья и направляя фонарь в сторону шума.

— Так и есть, — заметил Антонов. — Все кончено.

— Давно вы здесь?

— Откуда мне знать… Время ничего не значит в Глубине…

«Он тронулся», вдруг подумал Костя, «я не знаю, как давно он пробыл здесь, но он торчит здесь уже достаточно давно, чтобы у него слетела крыша».

— Почему эти бабочки не добрались до вас?

Антонов поднял голову и всмотрелся в лицо Кости тупым и мутным взглядом.

— Кровь. Там, — он стрельнул глазами куда-то в сторону. — Там, на тех проходах, что ведут сюда… Я нарисовал кровью магические символы. — Антонов слабо ухмыльнулся. — Никогда не думал, что все, что я изучаю, как хобби… понадобится мне, чтобы спастись. Пока кровь течет во мне, этим тварям не войти за магические знаки.

Костя почувствовал озноб. Он не испытывал радости или даже облегчения от этой встречи. Увидеть здесь живую душу, в этом кошмаре было большой удачей; рока это живой человек, но он был обречен, как и все, кто хоть раз связался с Глубиной и ее тайнами.

«Он обречен так же, как и я».

— Идемте, — Костя нервно оглянулся назад. — Идем, нужно идти.