Небо сохраняется через сны когда Бога нет дома

Учит его правильной, красивой речи, искусству мимики и жестов.

— Значит, ты в аристократию пошёл?

— Это лишь образ. Моя нынешняя роль — касается губами чашки, отпивает — как ты говорил, это всего лишь моя работа — улыбается.

Его жесты стали другими. Более уверенными. Его прежняя робость словно куда-то исчезла. Нет этой былой неуверенности в глазах. Нет этого смятения когда он видит меня. Оно мне нравилось. Больше нет наивности. Уверенность и лёгкость.

— Тебе там нравится?

— Нравится… — он делает, привычные только ему, паузы — там нет грязи.

— О какой грязи ты говоришь?

— Это по-настоящему высшее общество. Там не шутят на пошлые, сортирные темы, не говорят о том, кто кого трахал накануне, как это было и как саднит задницу на утро. Там не говорят на темы секса. Там нет этого пресловутого запаха похмелья и спермы. Там никто никого не трогает, это не разрешается, всё предельно культурно и цивильно.

— А мы такие не цивильные!

— Ни то что бы… просто там абсолютно другой мир.

Он одет в кипельно-белую рубашку, аккуратно повязана чёрная лента, явно не им. Классическая жилетка которую носят самые обыкновенные английские аристократы, ему даже дали часы на цепочке, на которые он смотрит примерно раз в 15 минут, боится куда-то опоздать.

— У нас сегодня банкет.

— Да ну? Кого сопровожаешь?

— Дама… — снова пауза — я её не знаю, узнаю по ходу дела, но знаю, что ей за тридцать.

Между нами чертовски огромное расстояние.

— Ну и как это? Встречаться с дамочками, а не с мальчиками?

— Она моя первая. Я ещё не знаю. Но Этьен обо всём меня проинформировал. Думаю, я справлюсь.

— Конечно справишься, ты ведь у нас красавчик. Красавчикам, по сути, делать то ничего и не надо. Ходи себе и улыбайся.

Напряжённая встреча.

Кафе почти пусто. Середина дня. Полутьма. Играет что-то успокаивающее. Скрипка. Эстер говорит, что скрипка ему напоминает обо мне. Что скрипка это единственная музыка которую он признаёт. Начинает говорить, что у меня настоящий талант и что я зарываю его в землю. Говорит, что никто не играет лучше меня, по крайней мере он не слышал чтоб играли. Снова просит меня задуматься об этом. О своей будущей жизни. О моей жизни. Говорит, что у меня всё может быть иначе, что я сейчас на дне, но я могу подняться, это не сложно, нужно лишь желание. Я ему говорю, что у меня нет ни малейшего желания. А он снова пытается втолковать мне, что Там всё иначе, не так как здесь, говорит, что мне бы это понравилось, что я достоен этого. Мне всегда было плевать на всю эту роскошь и высшее общество. Я никогда не был высшим обществом и никогда не стремился к тому, чтобы им стать.

— Рин, пойми… — он наклоняется вперёд и смотрит мне в глаза, пытается убедить.

— Это ты пойми — подаюсь вперёд — мне это дерьмо не надо, ясно тебе?

— Но… ты мог бы всё круто изменить!

— Слушай, меня устраивает моё дно, мне комфортно на своём дне. Аристократия — не моё. Твой этот бомонд — не моё. Улыбаться через себя и строить всем довольные рожи — не моё. Одевать галстук-бабочку и ходить с тростью — не моё. Целовать дамам ручки — не моё. Хорошие манеры и прочее дерьмо в этом стиле — не моё. Я не люблю этих пиздюков. Быть жополизом — не моё. Ясно? А? А?

— Ясно… — он отчаянно вздыхает и смотрит вниз. Крутит в руках пакетик от сахара.

Долго молчит, а потом начинает говорить о том, что у них там часто играет оркестр, и что он часто обо мне думает в это время. Что в такие моменты ему меня не хватает там.

— А в остальное время? О чём ты думаешь в остальное время?

— Как вести себя, как себя держать… правильно подать… я ещё не привык ко всем этим штучкам этикета. Этьен говорит, что на это нужно время. Чтобы привыкнуть, чтоб это стало привычкой.

— Хочешь сказать, что ты теперь навсегда останешься таким аристократом? — последнее слово я говорю с явным пренебрежением.

— Навсегда? — задумывается — это только для работы. Он говорит, что за пределами работы я могу вести себя как хочу и быть кем хочу, а на работе я должен следовать именно этой модели поведения.

Он даже разговаривать начал как эти хреновы аристократы.

— Почему ты вчера не пришёл? Ты был мне нужен.

— Ты не спал?

— Сэмми со мной переспала… — резко поправляю себя — ммм, переночевала.

— Переспала? — он в упор смотрит на меня, так, что я вынужден отвернуться.

За окном зима. Снег. Темнеет. На спинке стула висит новое пальто Эстера. Дорогое. Чтоб соответствовать нынешнему статусу.

Вчера я переспал с Самуэль. Не знаю зачем. При том я не был обдолбан или пьян. Мне было плохо от того, что его нет.

Напрасно. Не помогло.

— Ты придёшь завтра? — перевожу тему.

— Если получится… — он расплачивается за обоих, одевает пальто, говорит, что ему пора.