Небо сохраняется через сны когда Бога нет дома

Так, по приколу, или просто создал себе образ английского буржуа.

— Да… — поправляет шляпу — а то возомнишь из себя… скажешь: «Я хочу быть мировой звездой! Меня больше не устраивает мой уровень! Я большего достоин!» — он говорит это театрально размахивая тростью, нахмуривая брови и делая высокомерное лицо.

— Ахаха… я так не скажу! Не приукрашивай!

— Да ну? Кем ты раньше был?

Я задумался над тем, ЧЕМ я был раньше. Я не мог раньше назвать себя личностью. Животное? Не знаю. По крайней мере никто, даже я сам, не относился к себе как к человеку.

— Я не представлял, что вообще могу быть кому-то нужен.

— То есть никем?

— Типа того…

— Вот. А сейчас ты понимаешь на каком уровне?

Я почувствовал эту большую разницу. Нет, я и раньше её видел. Просто странно, я воспринимал это как должное. Что однажды так и будет. Что рано или подно наступит белая полоса. Может раньше это было не так, но сейчас я полагал, что достоин этого. Что всё так и надо.

— Понимаю.

— Ну вот. Известность и роскошь подступили так незаметно, что теперь тебе кажется это чем-то обыденным, неотъемлимым, то что, по сути, и должно быть… чем-то в порядке вещей. А когда ты станешь кем-то ещё более известным, более популярным, богатым и влиятельным, то так же будешь воспринимать это… как нечто в порядке вещей. Задирёшь нос, станешь высокомерным, эгоистичным ублюдком и начнёшь воспринимать людей как дерьмо.

— Ты говоришь странные вещи… — мне грустно от его мыслей. Даже гнустно.

— У меня у самого так было. Власть портит — улыбается — даже нет… не портит, она показывает каков ты есть на самом деле. Иногда это мерзко. Мерзко оглядываться назад, вспоминать каким пушистым и милым ты был и в какое дерьмо постепенно превратился.

— И что ты хочешь этим сказать?

Я бросил художественное искусство. Я стал известным манекенщиком и моделью. Всё своё время я проводил на подиумах, фотосессиях и интервью, на званных обедах и ужинах, на праздниках и корпоративах. Крис никогда не оставлял меня одного. На показах мод он сидел в первых рядах и махал мне, чтоб я не нервничал. На интервью он составлял мне компанию и добавлял что-то когда я не знал, что сказать, на фотосессиях он стоял рядом и поддерживал меня, так я чувствовал себя более раскованно и безопасно, так, я мог «творить». На обедах и ужинах он садился со мной рядом, следил чтоб я не перепутал столовые приборы и помогал мне вести светскую беседу. На корпоративах и праздниках он брал меня под руку, знакомил меня с важными людьми, а потом мы шли куда-нибудь уединиться потому что на этих вечерах было жутко скучно. Сборище престарелых богатеев и модели в качестве украшения вечера.

Мы работали с ним вместе, мы жили в ним вместе, вместе проводили своё свободное время. Он стал огромной частью моей жизни.

— Что бы ни случилось, оставайся человеком.

Он проходит мимо и кидает мне пару баксов. Не потому что я играю, а потому что им просто меня жаль. Помощь из жалости. Так это, вроде, называется.

Когда я играл, мне столько не кидали. Люди странные. Они готовы помогать только тем, кто явно уродливее, дефектнее или несчастнее их самих.

Это мерзко.

Проходят две женщины, мельком осматривают меня, шепчутся. Одна говорит «Такой молодой, и такие проблемы», вторая досадливо качает головой и обе продолжают свой путь.

Хочется орать. Орать до тех пор пока не сорвёшь себе голос. Чертовски больно и скверно от того, что люди чувствую к тебе жалость.