Добавить в моё избранное
185 мин, 35 сек 1312
Зато Таарья все с большим восхищением и уважением смотрела на Аргерда, все силы прилагавшего к распространению и укреплению веры в Небесного Господина среди ариев, скифов, чудинов — эльфов и прочих племен, подвластных или зависящих от Русколани. Это не прибавляло теплоты в отношениях между братьями. Впрочем, Володар, свято чтивший заветы Предков, не ссорился с Аргердом, предпочитая просто избегать ссор.
Пока этих ссор еще можно было избежать…
Ярополк и Златояр конь о конь ехали по извилистой дороге, которая должна была вывести их на главный путь Арьяварты, тянувшийся от Закатной границы до самой Русколани и там распадался на множество торговых маршрутов. Два друга то принимались петь песни, время от времени нарочно, для смеха, фальшивя, то рассказывали друг другу различные истории из своей и чужой жизни. Конечно, они понимали, что ехать на царскую службу в это неспокойное время означает ехать на войну, но вокруг так громко и радостно щебетали птицы, так громко стрекотали кузнечики и цикады, такой дивный дух шел от цветущих лугов и полей, что юноши даже на миг не могли задуматься о чем-то грустном. Кроме того, в них еще жило своеобразное, детское понимание слова «война» — им казалось, что это просто когда трубят трубы, бегут в атаку с боевым кличем пехотинцы, мчатся с развернутыми знаменами всадники… а смерть если и есть, то где — то в стороне от них самих. О чем же было печалиться?
Наконец друзья заговорили и о своих любимых. Тяжело, но и радостно было вспоминать Ярополку свое прощание с милой. Они условились встретиться в своей любимой роще, где прежде не раз бывали. Когда конь принес юношу в условленное место, Росянушка уже ждала там. Стоило Ярополку спешиться, как девушка, ни слова ни говоря, прижалась к нему, крепко обхватив за шею руками. Он тоже обнял ее, и вдруг почувствовал, как Росяна раз за разом вздрагивает всем телом, уже не пытаясь скрыть рыдания. Ярополку сразу захотелось сделать что-то необычное и хорошее, чтобы любимая сменила слезы на радость… но ничего в голову не пришло, и он просто погладил Росяну по волосам:
— Ну что ты? Не плач. Не надо плакать…
Она подняла на юношу зареванное лицо и севшим голосом почти прошептала:
— Не уходи! Не уходи на войну!
Ярополк улыбнулся и, наклонившись, поцеловал сначала один глаз любимой, потом — второй:
— Ну что ж дивного, что арий, сын народа Рос, на войну идет, Родной Земле послужить? То долг и честь великая. За что б тебе любить — то меня, коли бы я долга своего избегал? Ты не плач — вот увидишь, вернусь к тебе с достатком да славою. Лучше обещай мне, что дождешься, на иного парня али мужа не глянешь любовно!
Росяна через силу, еще всхлипывая, улыбнулась — это придало ее лицу еще большее обаяние, и тогда Ярополк, целуя ее третий раз — в губы — одновременно надел ей на палец золотое кольцо:
— Носи да меня дожидайся!
Он вскочил в седло и тронул поводья. Конь, которому надоело стоять на месте, резко рванулся вперед, но Ярополк придержал его уже через два десятка шагов и обернулся. Росяна стояла, замерев и прижав руки к груди. Ярополк помахал ей рукой и поскакал, больше не оглядываясь. В его сердце была не одна любовь, но еще и великая благодарность Росяне — он понял, что она дождется его, что бы ни случилось, оставаясь такой же тихой, ласковой и милой… Ярополку действительно стоило благодарить за свою любовь всех Богов Севера — ведь бывали на свете и совсем иные женщины. Вот, например, гроссдроттнинг Морра Линдхольм, повелительница отчаянных морских разбойников Галогаланда, свернувшая шею своему муженьку — конунгу за лень и пьянство, когда он при хирде-дружинниках назвал ее «толстухой»! Куда это годится?
Златояр, выслушав друга, также решил поведать ему о своих любовных делах. Словно с непреходящим удивлением, он рассказывал, округляя глаза и жестикулируя левой рукой:
— Так-то я не особо с девками гулял. Ну их, думаю — только от дел отвлекают! Повадишься гулять — как кошель продырявишь… Ну, вот подошла пора вроде как жениться. И привязались, брат, ко мне две девки — одно слово, любовь! Одна, Забавою звать, — ну истинно наша красавица: одна коса чего стоит, да глазищи синие, как озера, да сама… Ну и зарядила — женись да женись, аж голова у меня от нее, от Забавы этой, болит, хоть в речке топись. Уж всем подружкам растрепать успела, будто Златояра в мужья окрутила! Нет, думаю — коли такова ты в девках, так женою и вовсе меня затреплешь… Хотя баба что надо — и глаз не оторвать, и по хозяйству справная.
— А вторая? — спросил, улыбаясь, Ярополк, однако товарищ не разделил его веселья. Златояр продолжил рассказ с какой — то обиженной интонацией:
— Эх, вторая эта! Мало было печали — так черти накачали. Все девки как девки, а эта… И звать ее — Вила. Сказывают, в детстве ее мамка неладно обругала, да леший ребенка и прибрал. Хорошо, вернул потом, да только… Одно слово — колдовать горазда!
Пока этих ссор еще можно было избежать…
Ярополк и Златояр конь о конь ехали по извилистой дороге, которая должна была вывести их на главный путь Арьяварты, тянувшийся от Закатной границы до самой Русколани и там распадался на множество торговых маршрутов. Два друга то принимались петь песни, время от времени нарочно, для смеха, фальшивя, то рассказывали друг другу различные истории из своей и чужой жизни. Конечно, они понимали, что ехать на царскую службу в это неспокойное время означает ехать на войну, но вокруг так громко и радостно щебетали птицы, так громко стрекотали кузнечики и цикады, такой дивный дух шел от цветущих лугов и полей, что юноши даже на миг не могли задуматься о чем-то грустном. Кроме того, в них еще жило своеобразное, детское понимание слова «война» — им казалось, что это просто когда трубят трубы, бегут в атаку с боевым кличем пехотинцы, мчатся с развернутыми знаменами всадники… а смерть если и есть, то где — то в стороне от них самих. О чем же было печалиться?
Наконец друзья заговорили и о своих любимых. Тяжело, но и радостно было вспоминать Ярополку свое прощание с милой. Они условились встретиться в своей любимой роще, где прежде не раз бывали. Когда конь принес юношу в условленное место, Росянушка уже ждала там. Стоило Ярополку спешиться, как девушка, ни слова ни говоря, прижалась к нему, крепко обхватив за шею руками. Он тоже обнял ее, и вдруг почувствовал, как Росяна раз за разом вздрагивает всем телом, уже не пытаясь скрыть рыдания. Ярополку сразу захотелось сделать что-то необычное и хорошее, чтобы любимая сменила слезы на радость… но ничего в голову не пришло, и он просто погладил Росяну по волосам:
— Ну что ты? Не плач. Не надо плакать…
Она подняла на юношу зареванное лицо и севшим голосом почти прошептала:
— Не уходи! Не уходи на войну!
Ярополк улыбнулся и, наклонившись, поцеловал сначала один глаз любимой, потом — второй:
— Ну что ж дивного, что арий, сын народа Рос, на войну идет, Родной Земле послужить? То долг и честь великая. За что б тебе любить — то меня, коли бы я долга своего избегал? Ты не плач — вот увидишь, вернусь к тебе с достатком да славою. Лучше обещай мне, что дождешься, на иного парня али мужа не глянешь любовно!
Росяна через силу, еще всхлипывая, улыбнулась — это придало ее лицу еще большее обаяние, и тогда Ярополк, целуя ее третий раз — в губы — одновременно надел ей на палец золотое кольцо:
— Носи да меня дожидайся!
Он вскочил в седло и тронул поводья. Конь, которому надоело стоять на месте, резко рванулся вперед, но Ярополк придержал его уже через два десятка шагов и обернулся. Росяна стояла, замерев и прижав руки к груди. Ярополк помахал ей рукой и поскакал, больше не оглядываясь. В его сердце была не одна любовь, но еще и великая благодарность Росяне — он понял, что она дождется его, что бы ни случилось, оставаясь такой же тихой, ласковой и милой… Ярополку действительно стоило благодарить за свою любовь всех Богов Севера — ведь бывали на свете и совсем иные женщины. Вот, например, гроссдроттнинг Морра Линдхольм, повелительница отчаянных морских разбойников Галогаланда, свернувшая шею своему муженьку — конунгу за лень и пьянство, когда он при хирде-дружинниках назвал ее «толстухой»! Куда это годится?
Златояр, выслушав друга, также решил поведать ему о своих любовных делах. Словно с непреходящим удивлением, он рассказывал, округляя глаза и жестикулируя левой рукой:
— Так-то я не особо с девками гулял. Ну их, думаю — только от дел отвлекают! Повадишься гулять — как кошель продырявишь… Ну, вот подошла пора вроде как жениться. И привязались, брат, ко мне две девки — одно слово, любовь! Одна, Забавою звать, — ну истинно наша красавица: одна коса чего стоит, да глазищи синие, как озера, да сама… Ну и зарядила — женись да женись, аж голова у меня от нее, от Забавы этой, болит, хоть в речке топись. Уж всем подружкам растрепать успела, будто Златояра в мужья окрутила! Нет, думаю — коли такова ты в девках, так женою и вовсе меня затреплешь… Хотя баба что надо — и глаз не оторвать, и по хозяйству справная.
— А вторая? — спросил, улыбаясь, Ярополк, однако товарищ не разделил его веселья. Златояр продолжил рассказ с какой — то обиженной интонацией:
— Эх, вторая эта! Мало было печали — так черти накачали. Все девки как девки, а эта… И звать ее — Вила. Сказывают, в детстве ее мамка неладно обругала, да леший ребенка и прибрал. Хорошо, вернул потом, да только… Одно слово — колдовать горазда!
Страница
7 из 51
7 из 51
