Добавить в моё избранное
172 мин, 37 сек 4799
Тошнота и горечь отступили, оставив после себя невыносимое ощущение.
— Они первые, но не последние, кто будет осквернять тебя… но ни один из обитателей тени и греха не способен осквернить человека так, как человек, — упершись рукой в плечо Луитера, Эдвард развернул его и заставил лечь на спину. Склонившись ближе, он вдохнул запах его путающихся мыслей, но среди них не было и помысла о сопротивлении.
— Это сделаешь ты? — нервно вздохнув, Луитер посмотрел на легкую ухмылку на тонких губах, а по коже проходила дрожь от тех мест, к которым прикасались руки Эдварда.
— Нет, я предпочитаю наблюдать, — гладя прохладной ладонью плоский живот, Эдвард обводил взглядом каждую черту тела, распростертого перед ним. — Ты бы хотел, чтобы это был я?
На секунду задумавшись, Луитер отрицательно помотал головой, широко раскрыв глаза, видя, как Эдвард протянул руку и взял с подноса скальпель.
— Кому бы из людей ты позволил сделать это? — проводя ладонью по груди Луитера, он словно смерил ее взглядом и поднес скальпель к впадине между ключиц.
— Никому… но… если нет больше выбора, то пусть это будет тот, кого я никогда не видел и не знал, — закрывая глаза от холодного прикосновения рукоятки скальпеля к своей коже, Луитер опасливо вздрогнул. Он знал, что выбора не представится, так же как и то, что именно подразумевалось под осквернением. Поэтому он предпочел не знать этого человека, чтобы испытывать меньшее отвращение. Он не знал, для чего все это нужно, но просто не находил в себе сил противиться, равно как и смысла. Рядом с этим человеком он ощущал себя марионеткой, но не видел ни одной нити.
— Почему? Разве тот, кого ты будешь знать и доверять ему, не будет приятнее? Но… добровольное согласие и чувство к мужчине, которому отдаешь себя, гораздо более грязно и порочно, чем насилие незнакомца, — оставив небольшой порез на груди, Эдвард отложил скальпель в сторону и, наклонившись, прошептал это на ухо Луитеру. Каждое слово, произнесенное ровным тоном, отвлекало от боли раны.
— Значит… я буду непорочен… — запрокидывая руки за голову, соприкасаясь локтями над лицом и прикусывая губу, когда Эдвард коснулся пореза языком, выдохнул Луитер, ощущая жжение, словно его касалась не плоть, а раскаленное железо.
— Вероятно. А до тех пор… ты будешь воплощать мои желания, — стирая с губ кровь, Эдвард прикрыл глаза. Проводя тыльной стороной лезвия по ране, он наблюдал за каждым изменением на бледном лице: сведенные в напряжении, иногда подрагивающие брови; крепко закрытые глаза, закушенная губа и отчетливая истома… или же… усталость? Тяжелая и неподъемная, от нее кружится голова и нет сил даже для того, чтобы открыть глаза, но и уснуть невозможно.
Отстранившись, Эдвард заинтересовано посмотрел на скальпель, на небольшие капли крови на идеальном лезвии, и медленно перевел взгляд на Луитера, который лежал на спине, обхватив руками голову, и чуть поджал ноги, сгибая их в коленях. Пальцы медленно отпустили пряди волос, и руки расслабленно легли на матрац, полураскрытыми ладонями вверх на уровне плеч.
Еще один взгляд… и Луитер поднял расслабленную руку. Эдвард плавно взял ее и провел скальпелем по тыльной стороне ладони, оставляя неглубокий порез. И как только он проследил тонкий след пальцем — рука резко опустилась.
Наклонившись, он рассек вторую ладонь, оставляя такой же порез на ее внутренней стороне. Скользя кончиками пальцев по телу, он спустился к ногам и осторожно провел скальпелем по щиколоткам. Тонкие разрезы быстро заполнялись кровью, по которой скользила рукоятка скальпеля.
Как только Эдвард отвел руки, Луитер сильнее поджал ноги, поворачиваясь на бок, неуверенно сжимаясь и обхватывая колени руками.
— Ты заслужил свободу действий… я не буду заставлять тебя. Ты не труп, ты — живой человек, — кладя скальпель на поднос и закрывая его салфеткой, Эдвард едва заметно улыбнулся. В этой улыбке смешались неосуществленный вздох и увлеченность. Он обрезал все нити, благодаря которым чужое тело подчинялось его немым приказам. Пусть повиновение и не было полным, Эдвард посчитал это куда более занимательным. В конце концов, он желал подчинения, а не управления.
Резкий вдох. Луитер открыл глаза, часто и тяжело дыша, глядя в потолок. Казалось, еще секунду назад он видел и чувствовал, как Эдвард проводит по его коже скальпелем, оставляя болезненные порезы, от которых по жилам тут же разливалась тяжесть.
Привстав, он видел все ту же комнату. За окном сквозь тучи светило тусклое солнце, а в стекло порывами бился ветер. Сев, спустив ноги на пол, Луитер закрыл лицо ладонями, ощущая головокружение, граничащее с болью. Сделав пару глубоких вдохов и медленно выдыхая, он отвел руки от лица и увидел порезы с едва высохшей на них кровью. Рана на груди саднила больше других, и, прижимая к ней ладонь, он заметил, что одет в свободную рубаху и брюки, штанины которых были слишком длинными для него и поэтому он наступал на них.
— Они первые, но не последние, кто будет осквернять тебя… но ни один из обитателей тени и греха не способен осквернить человека так, как человек, — упершись рукой в плечо Луитера, Эдвард развернул его и заставил лечь на спину. Склонившись ближе, он вдохнул запах его путающихся мыслей, но среди них не было и помысла о сопротивлении.
— Это сделаешь ты? — нервно вздохнув, Луитер посмотрел на легкую ухмылку на тонких губах, а по коже проходила дрожь от тех мест, к которым прикасались руки Эдварда.
— Нет, я предпочитаю наблюдать, — гладя прохладной ладонью плоский живот, Эдвард обводил взглядом каждую черту тела, распростертого перед ним. — Ты бы хотел, чтобы это был я?
На секунду задумавшись, Луитер отрицательно помотал головой, широко раскрыв глаза, видя, как Эдвард протянул руку и взял с подноса скальпель.
— Кому бы из людей ты позволил сделать это? — проводя ладонью по груди Луитера, он словно смерил ее взглядом и поднес скальпель к впадине между ключиц.
— Никому… но… если нет больше выбора, то пусть это будет тот, кого я никогда не видел и не знал, — закрывая глаза от холодного прикосновения рукоятки скальпеля к своей коже, Луитер опасливо вздрогнул. Он знал, что выбора не представится, так же как и то, что именно подразумевалось под осквернением. Поэтому он предпочел не знать этого человека, чтобы испытывать меньшее отвращение. Он не знал, для чего все это нужно, но просто не находил в себе сил противиться, равно как и смысла. Рядом с этим человеком он ощущал себя марионеткой, но не видел ни одной нити.
— Почему? Разве тот, кого ты будешь знать и доверять ему, не будет приятнее? Но… добровольное согласие и чувство к мужчине, которому отдаешь себя, гораздо более грязно и порочно, чем насилие незнакомца, — оставив небольшой порез на груди, Эдвард отложил скальпель в сторону и, наклонившись, прошептал это на ухо Луитеру. Каждое слово, произнесенное ровным тоном, отвлекало от боли раны.
— Значит… я буду непорочен… — запрокидывая руки за голову, соприкасаясь локтями над лицом и прикусывая губу, когда Эдвард коснулся пореза языком, выдохнул Луитер, ощущая жжение, словно его касалась не плоть, а раскаленное железо.
— Вероятно. А до тех пор… ты будешь воплощать мои желания, — стирая с губ кровь, Эдвард прикрыл глаза. Проводя тыльной стороной лезвия по ране, он наблюдал за каждым изменением на бледном лице: сведенные в напряжении, иногда подрагивающие брови; крепко закрытые глаза, закушенная губа и отчетливая истома… или же… усталость? Тяжелая и неподъемная, от нее кружится голова и нет сил даже для того, чтобы открыть глаза, но и уснуть невозможно.
Отстранившись, Эдвард заинтересовано посмотрел на скальпель, на небольшие капли крови на идеальном лезвии, и медленно перевел взгляд на Луитера, который лежал на спине, обхватив руками голову, и чуть поджал ноги, сгибая их в коленях. Пальцы медленно отпустили пряди волос, и руки расслабленно легли на матрац, полураскрытыми ладонями вверх на уровне плеч.
Еще один взгляд… и Луитер поднял расслабленную руку. Эдвард плавно взял ее и провел скальпелем по тыльной стороне ладони, оставляя неглубокий порез. И как только он проследил тонкий след пальцем — рука резко опустилась.
Наклонившись, он рассек вторую ладонь, оставляя такой же порез на ее внутренней стороне. Скользя кончиками пальцев по телу, он спустился к ногам и осторожно провел скальпелем по щиколоткам. Тонкие разрезы быстро заполнялись кровью, по которой скользила рукоятка скальпеля.
Как только Эдвард отвел руки, Луитер сильнее поджал ноги, поворачиваясь на бок, неуверенно сжимаясь и обхватывая колени руками.
— Ты заслужил свободу действий… я не буду заставлять тебя. Ты не труп, ты — живой человек, — кладя скальпель на поднос и закрывая его салфеткой, Эдвард едва заметно улыбнулся. В этой улыбке смешались неосуществленный вздох и увлеченность. Он обрезал все нити, благодаря которым чужое тело подчинялось его немым приказам. Пусть повиновение и не было полным, Эдвард посчитал это куда более занимательным. В конце концов, он желал подчинения, а не управления.
Резкий вдох. Луитер открыл глаза, часто и тяжело дыша, глядя в потолок. Казалось, еще секунду назад он видел и чувствовал, как Эдвард проводит по его коже скальпелем, оставляя болезненные порезы, от которых по жилам тут же разливалась тяжесть.
Привстав, он видел все ту же комнату. За окном сквозь тучи светило тусклое солнце, а в стекло порывами бился ветер. Сев, спустив ноги на пол, Луитер закрыл лицо ладонями, ощущая головокружение, граничащее с болью. Сделав пару глубоких вдохов и медленно выдыхая, он отвел руки от лица и увидел порезы с едва высохшей на них кровью. Рана на груди саднила больше других, и, прижимая к ней ладонь, он заметил, что одет в свободную рубаху и брюки, штанины которых были слишком длинными для него и поэтому он наступал на них.
Страница
16 из 49
16 из 49
