Западня

Фигуру высокого и мускулистого воина в античной тунике, панцире и шлеме с серебристым гребнем. Он держал в своих руках зеркальный серебристый щит, на поясе висел короткий меч.

Он раскрывал рот, но я не слышал ни звука, но и без слов понимал, что он говорит. Его мысли также свободно входили в мое сознание, как вода в рыбью утробу.

— Смотри и запоминай. Она ослабеет, она утратит свои силы ПОТОМ, как сейчас. Не упусти свой шанс, отсеки голову Медузе, как это сделал в свое время я. В волосах её — твоя жизнь. В глазах её — твоя смерть. Не упусти, не упусти…

Я посмотрел на теневые фигуры — они соединились в призрачных объятиях. Девушка томно сползла на пол, не в силах стоять на ногах — не то от усталости, не то от охватившего её любовного трепета. А мужчина, уже облаченный в серебристую тунику, лег на неё.

— Только сейчас, — продолжал шептать призрак, — и больше никогда. Не упусти.

Луна между тем закатилась и теневые фигуры исчезли. Исчез и призрак. Я стоял посреди пустого, мертвого здания. Груды битого кирпича, грязь, мусор. Ветер гуляет, продувая мертвое здание насквозь. В соседней, мертвой и пустой, комнате, где сквозняк был особенно силен, причудливо танцевали неведомо как оказавшиеся здесь прошлогодние осенние листья. Ритмично хлопала недовыбитая рама. А в углу, в паучьей сети, соединились в любовной схватке два маленьких паучка.

Я вышел из разрушенного, пустого здания. Никаких витрин, никаких манекенов. На ступенях подъезда валяются обрывки кем-то выброшенных рекламных флаеров. Я подобрал один из них. «Духи «Очарование» — Запах воплощенной мечты».

На горизонте занимался рассвет. Часы показывали 04:10.

Глава 7. Паучья охота.

В полубессознательном, сонном состоянии я пошел «туда, не знаю куда». Хотя утро было ясным, воздух — прозрачным как слеза, в голове моей царил вечный полумрак — свинцовый туман сковывал мысли, чувства, желания, которые увязали в нем как в клейкой, плотной паутине.

Я шел, полностью углубленный в себя, когда внезапно чуть не стукнулся лбом о какой-то столб.

Я попытался его обойти, но «столб» сделал шаг в сторону и загородил мне дорогу.

— Поздравляю, товарищ Арсентьев, поздравляю, браво! — услышал я какой-то смутно знакомый голос.

Я поднял глаза и увидел, что «столб» — это не кто иной, как мой старый знакомый, высокий и широкоплечий как шкаф главный «терминатор».

— Отличная работа, Кирилл Андреевич! Просто шедевр! Мы рады, что не ошиблись, когда сделали на вас главную ставку!

Мысли ворочались в голове туго, со скрипом, как плохо смазанный механизм. «Шестеренки» упорно не хотели вращаться так, как им полагалось. Я никак не мог сообразить, как реагировать на эту ситуацию, что отвечать.

— Не понимаю… — распухший язык еле ворочался во рту, спекшиеся губы не хотели произносить слова.

— Что же здесь непонятного? Все идет по плану, вернее, даже опережая его. Мы думали, что ОНА возьмется за вас в последнюю очередь, приберегая, так сказать, на десерт, но оказалась, что мы сильно переоценили ЕЁ. Она не выдержала муки «любовной горячки» и решила опередить события. Впрочем, вижу, что вы неважно себя чувствуете, вам нужно подкрепиться, а потому — прошу! — он сделал приглашающий знак рукой и я без тени колебания, покорно, словно баран за пастухом, поплелся вслед за ним.

Мы вышли к тому самому бронированному мерседесу, в салоне которого я получал последний инструктаж.

Машина тронулась, а «терминатор» продолжал болтать — и конца и края не было видно его словесным извержениям. Это тем более было для меня удивительно, что раньше он был довольно сдержан, не позволяя показывать мне свои чувства. Лицо его всегда напоминало бесстрастную каменную маску. Сейчас я понимаю, что тогда его так вдохновил успех операции, превзошедший его ожидания, что он при всем желании не мог сдержать своего ликования.

— Когда пообедаете и поспите, все пройдет. Это нормально, Кирилл Андреевич. Вы ведь без малого простояли на своих двоих битых два часа, смотря в одну точку.

И, не дожидаясь моего ответа…

— Какова ОНА, а? Вот это я понимаю, вот это я понимаю! Шедевр! Настоящий шедевр гипноза! ОНА просто гений! Пять баллов! Мы могли бы только мечтать о том… Впрочем, обо всем в свое время.

Он говорил что-то ещё, но я уже не слушал. Я провалился в сон без сновидений.

Очнулся я на «своей» квартире. Я спал на мягком кожаном диване в одном белье, под теплым шерстяным пледом. Даже подушку под голову мне подложили — подумать только, какая забота!

— Мы не стали вас будить, Кирилл Андреевич, надеюсь, вы не против? Кстати, ужин готов. Прошу к столу. Заодно и отпразднуем наш успех, и побеседуем.

«Опять беседа, мать его!»

Стол был накрыт по-хозяйски белой накрахмаленной скатертью, он буквально ломился от блюд и напитков, преимущественно алкогольных.