Западня

— И почему, призвав вас в свое «ателье» (кстати, теперь, надеюсь, вы убедились, что я был прав и никакого ателье никогда не существовало?), она также оставила вам жизнь?

Сухой комок подступил мне к горлу. Я весь подобрался, готовясь принять удар.

— Вы — её жених, вы — её самец, вас приберегли для спаривания.

— Чушь! — я стукнул кулаком по столу так, что зазвенели тарелки и стаканы. — Она же спаривалась со всеми своими жертвами! Она же заключала с ними «браки», в последнюю пятницу жизни каждого из них!

— Да, это верно, но не совсем, — с твердокаменным спокойствием ответил он. — Ни одной из своих жертв она не являлось в своем истинном облике, только в призраках, которые порождал их одурманенный под воздействием гипноза разум. А потому о реальном сексе между ними и говорить нечего. Секс, виртуальный секс, для неё — просто уловка, сеть, приманка. Ничего общего с оплодотворением он не имеет, как, простите за грубый физиологизм, мастурбация или просмотр порнофильмов. Это просто игра сексуального инстинкта, хотя она и доставляла ей колоссальное удовольствие, в этом — её пища, как для серийного убийцы пища — это наслаждение страданиями жертвы. Вас же ОНА приберегла именно для реального, физического оплодотворения. Почему? Не спрашивайте меня, не знаю.

— Хлипкое умопостроение…

— Наоборот, все очевидно. Пока вы там стояли, в этих развалинах, в гипнотическом сне, мы тщательно замеряли уровни излучения. Он зашкаливал, как никогда. Это могло означать только одно — ОНА была поблизости, ОНА была рядом. Для чего? Чтобы оставить вам свой ЗАПАХ. Ведь паук всегда точно идет по следу, ориентируясь на запах самки!

— Вы так говорите, будто она биологическое существо, а не призрак!

— Так и есть. Она самое что ни на есть биологическое существо, со всеми присущими ему органами, в том числе и репродуктивными.

Я расхохотался, но это его ничуть не смутило.

— Я бы на вашем месте не смеялся. Я, конечно, не знаю, ЧТО ИМЕННО вы видели в гипнотическом трансе, но догадываюсь, что это была проекция брачных игр пауков. Верно?

Смех застрял в моей глотке.

— Я… я… видел… танец, — против воли проговорил я, движимый нахлынувшим на меня дьявольским, сатанинским желанием. — Она… ткала… и плясала… одновременно. Она — Ткачиха… Дьявольски, божественно прекрасная ткачиха и… танцовщица…

Ещё минуту «терминатор» молча пилил меня взглядом, словно ожидая чего-то, но, наконец, не дождавшись, продолжил.

— Я так и думал, я так и думал… — задумчиво произнес он. — Паучиха, чтобы привлечь самца, совершает некие движения, словно пляшет по паутине. Это имеет свою цель — это сигнал, что она готова к спариванию, подает знак пауку, что она неопасна. Ведь в обычном, не «брачном» состоянии, она сожрет любого паука, который захотел бы прийти к ней в гости «на огонек». Кстати, а вы, случаем, не танцевали? Там, с НЕЮ?

— Танцевал… — эхом произнес я.

— Ну, вот видите, все логично. Самец, придя в гости к готовой к спариванию самке, также начинает танцевать, только уже с другой целью — тем самым он как бы говорит ей: «Это к тебе пришел не обед, а жених. Отложи пока на потом свой хищнический аппетит. Воспроизводство сейчас важнее питания». Тем самым он как бы программирует её на другую, не хищническую, модель поведения.

— Что не мешает ей потом его сожрать! — закричал я.

— Не мешает, но потом. Когда сексуальный экстаз проходит, когда оплодотворение совершено. Тогда в ней уже просыпается на время уснувший хищник. Но ДО этого, в момент совокупления, паучиха — кроткий ягненок. Она позволяет пауку делать все, что ему заблагорассудится. Кусать её, царапать, передвигать с место на место по паутине и так далее. Это называется в науке «каталептический транс».

Тут до меня, наконец, дошло, к чему он клонит, зачем он так развернуто читает мне лекцию по брачной психологии пауков!

— Вы хотите сказать, что…

— Да, да, это самое. Сейчас, милый мой Кирилл Андреевич, дражайший вы наш, золотой, именно сейчас ОНА СЛАБА КАК НИКОГДА! Она больна, смертельно больна любовной лихорадкой, ОНА беззащитна как котенок! И это, именно это, дает нам уникальный шанс изловить это животное, поймать драгоценный экземпляр в наш террариум!

— Постойте, — я схватился за голову, казалось, она вот-вот лопнет от переполнившей её информации. — Вы назвали её животным??? Но ведь вы говорили, что Костюмерша — женщина, с феноменальными способностями, но женщина! Я так понял, что про психологию паука вы говорили фигурально!

— Помилуйте, Кирилл Андреевич, чудак вы наш золотой! Какие ту могут быть аллегории? Да, она женщина — если я назову её мужчиной, пусть вы первый бросите в меня камень! Женщина, и, более того, Мать и Владычица своего многочисленного рода.

Кажется, мой мозг сейчас взорвется и его ошметки разлетятся по всей изящной, со вкусом обставленной кухне.