Западня

Потом я вновь увидел Диану — на этот раз она ползла на четвереньках уже не по потолку, а по правой стене. На секунду остановившись, она оглянулась на меня и хитро подмигнула, после чего скрылась за поворотом.

Очередное ответвление тоннеля закончилось провалом. Мы спустились внутрь.

Тоннель сильно отличался от предыдущих — в нем уже нельзя было различить ни одного следа человеческой жизнедеятельности. Здесь не было ни ржавых рельс, ни обломков кафельной плитки, ни обрывков проводов. Стены тоннеля буквально лоснились от влажной, тускло-серебристой паутины. Слизи на полу теперь было столько, что даже «спецназовцы» в здоровенных армейских бутсах на прорезиненной подошве с шипами, поскальзывались, смачно матерясь сквозь зубы. Ходы были извилистые, а не идеально ровные, как раньше, как норы дождевых червей или муравьев, и разной степени высоты.

Наконец, тоннель стал стремительно расширяться, «потолок» поднимался все выше и выше, пока стены и потолок совершенно не исчезли из виду в мутной белесой мгле тумана.

— Сработало! Мы на месте, в самом Логове! — донесся до меня торжествующий шепот «главного терминатора». — Ну, Кирилл Андреевич, золотой вы наш, спасибо сказать вам будет мягко сказано! До сего дня человеческая нога не ступала на эту землю. Не будь вас, нас бы сожрали с потрохами ещё на спуске у первого кольца, а теперь мы, можно сказать, ступили в святая святых, в сокровенный алтарь Её Паучьего Святейшества.

Но я не сказал ни слова — слушая и против воли запоминая его слова, я не в силах был их осмыслить тогда, не то, что ответить на них. Но он и не ожидал от меня другой реакции.

— Так, живо, Лахташг, пойдешь вперед, будешь нести трос. Первое отделение за тобой, дальше я с Его Высочеством, потом второе, замыкает с третьи Хыштункт.

Один из солдат достал из рюкзака катушку с металлическим тросом с приделанными к нему рукоятками-наручниками на замках. Первый «терминатор» взял её конец, остальные — по порядку. Каждый замыкал себя «наручником» к тросу. За меня это сделал «главный».

В кромешном липком туманном мареве мы двинулись гуськом — и не мудрено, в той огромной пещере, в которой мы оказались, при совершенно нулевой видимости, потеряться было раз плюнуть. Но потеряться во мгле, как оказалось, было ещё меньшим злом…

Через пару сотен шагов я понял почему.

Из белесой мглы, справа от нас, словно «летучий голландец» выплыл прямоугольный остов.

Подойдя ближе, я увидел, что это остатки железнодорожного вагона — ржавые, рассыпающиеся в труху стальные колеса, стальные ржавые боковины.

Повинуясь какому-то безотчетному порыву, я бросился к вагону и буквально влетел в огромный провал во чреве вагона, до сих пор тускло мерцающий полосками покореженного металла — такое впечатление, что в бронированную стену вагона одновременно ударил с десяток артиллерийских снарядов.

Сильный удар слева — и я потерял равновесие. Но перед тем как упасть, я успел различить внутри в беспорядке лежащие скелеты в обрывках грязно-зеленой одежды и, кажется, пару кожаных сапог.

Чьи-то мощные руки, схватив меня «за грудки», с поистине нечеловеческой силой подняли в воздух — я не касался ногами земли.

— Твою мать, профессор, ты хоть понимаешь куда полез, падла! Загубить нас здесь хочешь, сука? Тварь! Думаешь, ОНА оставить хоть кусочек мяса на твоих тощих костях! — очки спали с лица «главного» и взгляд белесых насекомьих глаз буквально парализовали меня. Я никогда не видел его обычно бесстрастное лицо в таком гневе! Мне даже показалось, что я уловил печать страха на нем.

Я открыл было рот, но кроме сгустков слюны не смог выдавить ничего.

С минуту он смотрел на меня, а потом смягчился — видимо, осознав, что никакого злого умысла у меня не было.

— Что с тебя, идиот, взять? Ты думаешь, мы тут в детские игрушки играем? В паровозики? Лахташг за милю чует их ловушки! Стоит нам задеть хоть одну сигнальную нить — и п… ц! И тебе, падла, тоже живым отсюда не выбраться! И не надейся, понял? Хоть и сдохнешь после нас, а сдохнешь все равно — будь здоров!

Но убедившись, что я просто «овощ», он отпустил меня, и мы двинулись дальше. Только теперь он следил за мной в оба.

— Без фокусов, профессор, без фокусов, — то и дело шипел он мне в затылок.

Под ногами что-то постоянно хрустело, мы спотыкались о что-то тяжелое. Пару раз я натыкался то на кирзовые сапоги, то на ржавые искореженные автоматы, несколько раз даже на неразорвавшиеся артиллерийские снаряды, один раз провалился в воронку — но меня вытянули все сообща.

— Вот, значит, где их могила, мать твою, — просипел, словно рассуждая вслух сам с собой, «главный терминатор». — «Вся королевская конница, вся королевская рать»…. Значит, все это время поезд был в центральном Логове, а не восточном, как мы думали. Недалеко, значит, уехали… Но дьявол ЕЁ побери, как же ОНИ умудрились протащить весь поезд на самый нижний уровень!