174 мин, 34 сек 7388
Он не думает, он чувствует мир, он действует в мире, но он не думает, нет. Он как кошка. Никогда я не любила кошек, им нельзя верить. Не знаю, не знаю. Не знаю. Это мучительная загадка, разгадки у которой просто нет. Он очень странный, и его странность слишком заметна, и это делает его беззащитным. Он очень странный. Я не позавидовала бы его врагам, а у него есть враги, я уверена. Он из тех, у кого бывают враги.
Ведь я не влюблена, нет. Но в нем есть то, что мне недоступно, чего во мне нет и не будет, чего нет в моем мире, не было в моих родителях. Мне кажется даже, что этого мне никогда не понять, не постичь. В нем есть — тайна. Мне кажется, так мой отец полюбил маму — за то, что в ней скрыта была тайна.
Часа через два я позвонила Саше. Не представляясь, спросила сразу:
— Валера ушел?
— Да, — сказал Саша. Он не удивился.
— Можно мне зайти? Мне нужно с тобой поговорить.
— Я сам поднимусь, — сказал он коротко и положил трубку.
Через пять минут он был у меня в квартире. Он действительно не удивился. Попросил чаю, сказал:
— Башка гудит.
Мы пошли на кухню. Я заварила чай, налила, сама уселась на подоконник.
— Ну, и о чем ты хотела поговорить? О Валерке?
— Рассказывай, — сказала я.
— Что?
— Все, — сказала я, — Ну, что ты молчишь?
— А что мне сказать? — отозвался он вяло, — Валерка, он… Мы познакомились уже там, он сержантом был. Он меня научил всему.
— Убивать, то ли?
— Дура ты, Лера.
— Ну, может, и дура, — согласилась я покорно.
— Он мне мозги вставил куда надо, ясно? А потом, уже здесь, он меня нашел и помог мне. На ноги встать. А то я тогда совсем крышей поехал.
— А криминал?
— Криминал… Прицепилась же ты к слову, Лерка. Если человек зарабатывает, как может, это, потвоему, криминал?
— Смотря как он зарабатывает.
— Как может.
— Ну, и что там было? Что вы делали?
— Ничего. Разбирались просто со всякими.
— Я не понимаю.
— Ну, чего ты не понимаешь? — сказал он раздраженно, — На стрелки ездили. Думаешь, тогда много было ребят, которые разбираются… ну, в боевых действиях разбираются, и морду могут набить кому хочешь, и не боятся под пули лезть?
— А потом? — сказала я.
— Потом я от этого дела както отошел. Выбился в частные предприниматели мелкого пошиба. Валеркато все рвался наверх. С ним еще несколько ребят, из наших. Он и мне мозги вправлял, да только я…
— На этот раз не вправил?
— Лер, ты не поймешь.
— А ты объясни.
— Валерка был… ну, смыслом моей жизни. Очень долго. Я в Афгане выжил только изза того, что он был рядом. Мне стыдно, что ли, было. Я же знаю, он каждый миг меня оценивал. Он со всеми так. Оценивает каждый поступок. И если человек в чемто сплоховал, Валерка просто ставит на нем крест. Я же знал, что если я дам слабину, я для Валерки просто перестану существовать. Стану пустым местом. Я ведь знаю, что он прав. Он редкий человек, Лерка, таких больше нет.
— А что случилось? Поссорились вы, что ли?
— Он… в общем, он едва не погиб. Машину, в которой он ехал с ребятами, обстреляли. Шома и Витек погибли, а Валерка выжил чудом. Я его вытаскивал из той машины, ясно? — в его голосе снова послышались агрессивные нотки, — Это же не описать, что со мной тогда было. В этом, наверное, все и дело. А потом Валерка сел.
— В каком смысле?
— В прямом, — сказал Саша. И посмотрел на меня — так грустно и спокойно.
Не знаю, что я почувствовала, когда он это сказал. Реальность надвигалась на меня весь сегодняшний день, и вот она придвинулась так близко, что нависла у меня над головой, и ее черная тень закрыла мой простой и понятный мир. Я просто почувствовала, что сейчас, сию минуту реальность упадет мне на голову.
— И долго он сидел? — спросила я.
— Четыре года. Вышел по амнистии. Ты не спрашиваешь, за что.
— Я примерно представляю.
— В общем, он сел. И в то время я както отошел. От дел. Ушел в сторону. Когда Валерку выпустили, он пытался меня воспитывать, но я решил, что хватит.
— Почему?
— Лер, ты только не подумай, у него нормальный бизнес сейчас, ничего такого.
— Угу, — сказала я.
— Понимаешь, я… В то время я так опирался на Валерку, что, случись с ним что, я бы просто сдох вместе с ним. Я не знал бы, как жить, ясно?
— И ты решил больше не пускать его в свою жизнь?
— Именно.
— Саш…
— Что?
— Он же был у тебя на дне рождения.
— А ты поверишь, что я его до этого пять лет не видел? Мы перезванивались иногда, а встречаться не встречались.
— Почему он не женат?
Саша поерзал на стуле.
— Что, женат?
— Нет, что ты!
Ведь я не влюблена, нет. Но в нем есть то, что мне недоступно, чего во мне нет и не будет, чего нет в моем мире, не было в моих родителях. Мне кажется даже, что этого мне никогда не понять, не постичь. В нем есть — тайна. Мне кажется, так мой отец полюбил маму — за то, что в ней скрыта была тайна.
Часа через два я позвонила Саше. Не представляясь, спросила сразу:
— Валера ушел?
— Да, — сказал Саша. Он не удивился.
— Можно мне зайти? Мне нужно с тобой поговорить.
— Я сам поднимусь, — сказал он коротко и положил трубку.
Через пять минут он был у меня в квартире. Он действительно не удивился. Попросил чаю, сказал:
— Башка гудит.
Мы пошли на кухню. Я заварила чай, налила, сама уселась на подоконник.
— Ну, и о чем ты хотела поговорить? О Валерке?
— Рассказывай, — сказала я.
— Что?
— Все, — сказала я, — Ну, что ты молчишь?
— А что мне сказать? — отозвался он вяло, — Валерка, он… Мы познакомились уже там, он сержантом был. Он меня научил всему.
— Убивать, то ли?
— Дура ты, Лера.
— Ну, может, и дура, — согласилась я покорно.
— Он мне мозги вставил куда надо, ясно? А потом, уже здесь, он меня нашел и помог мне. На ноги встать. А то я тогда совсем крышей поехал.
— А криминал?
— Криминал… Прицепилась же ты к слову, Лерка. Если человек зарабатывает, как может, это, потвоему, криминал?
— Смотря как он зарабатывает.
— Как может.
— Ну, и что там было? Что вы делали?
— Ничего. Разбирались просто со всякими.
— Я не понимаю.
— Ну, чего ты не понимаешь? — сказал он раздраженно, — На стрелки ездили. Думаешь, тогда много было ребят, которые разбираются… ну, в боевых действиях разбираются, и морду могут набить кому хочешь, и не боятся под пули лезть?
— А потом? — сказала я.
— Потом я от этого дела както отошел. Выбился в частные предприниматели мелкого пошиба. Валеркато все рвался наверх. С ним еще несколько ребят, из наших. Он и мне мозги вправлял, да только я…
— На этот раз не вправил?
— Лер, ты не поймешь.
— А ты объясни.
— Валерка был… ну, смыслом моей жизни. Очень долго. Я в Афгане выжил только изза того, что он был рядом. Мне стыдно, что ли, было. Я же знаю, он каждый миг меня оценивал. Он со всеми так. Оценивает каждый поступок. И если человек в чемто сплоховал, Валерка просто ставит на нем крест. Я же знал, что если я дам слабину, я для Валерки просто перестану существовать. Стану пустым местом. Я ведь знаю, что он прав. Он редкий человек, Лерка, таких больше нет.
— А что случилось? Поссорились вы, что ли?
— Он… в общем, он едва не погиб. Машину, в которой он ехал с ребятами, обстреляли. Шома и Витек погибли, а Валерка выжил чудом. Я его вытаскивал из той машины, ясно? — в его голосе снова послышались агрессивные нотки, — Это же не описать, что со мной тогда было. В этом, наверное, все и дело. А потом Валерка сел.
— В каком смысле?
— В прямом, — сказал Саша. И посмотрел на меня — так грустно и спокойно.
Не знаю, что я почувствовала, когда он это сказал. Реальность надвигалась на меня весь сегодняшний день, и вот она придвинулась так близко, что нависла у меня над головой, и ее черная тень закрыла мой простой и понятный мир. Я просто почувствовала, что сейчас, сию минуту реальность упадет мне на голову.
— И долго он сидел? — спросила я.
— Четыре года. Вышел по амнистии. Ты не спрашиваешь, за что.
— Я примерно представляю.
— В общем, он сел. И в то время я както отошел. От дел. Ушел в сторону. Когда Валерку выпустили, он пытался меня воспитывать, но я решил, что хватит.
— Почему?
— Лер, ты только не подумай, у него нормальный бизнес сейчас, ничего такого.
— Угу, — сказала я.
— Понимаешь, я… В то время я так опирался на Валерку, что, случись с ним что, я бы просто сдох вместе с ним. Я не знал бы, как жить, ясно?
— И ты решил больше не пускать его в свою жизнь?
— Именно.
— Саш…
— Что?
— Он же был у тебя на дне рождения.
— А ты поверишь, что я его до этого пять лет не видел? Мы перезванивались иногда, а встречаться не встречались.
— Почему он не женат?
Саша поерзал на стуле.
— Что, женат?
— Нет, что ты!
Страница
8 из 49
8 из 49