Ветта

Безделушка ему не мешала, и было как-то спокойнее, когда он точно знал, где она находится.

Среди продавцов у Геворга вскоре появились знакомые. Они знали, что юноша встаёт очень рано, и готовили для него самые свежие продукты: сначала из жалости, а когда узнавали его историю — из восхищения упорством и мужеством, какое редко встретишь у здорового человека. Геворг стоически терпел и то, и другое: ему не нравилось, когда делали акцент на его увечье, хотелось думать, что он ничем не отличается от остальных. Но тёплое отношение людей располагало к общению, а это было очень важно для одинокого парня в чужом городе. Всё же, иногда он скучал по отцу, хотя старался не показывать этого в разговорах по телефону, и ему довольно часто бывало одиноко. Геворг надеялся, что всё переменится с началом учёбы, но до этого было ещё полторы недели, так что приходилось занимать себя телевизором, компьютером и немногочисленными прогулками. Однако на этот раз Вселенная всё же решила сжалиться над одиноким парнем в чужом городе, и совершенно неожиданно послала ему очень интересного собеседника. А случилось это вот как.

Геворг возвращался домой после очередного набега за продуктами, когда в переулке показалась женщина. Она стояла прямо и смотрела вперёд, словно кого-то ждала, но увидев Геворга, вдруг обратилась к нему:

— Молодой человек, не поможете мне донести сумки?

Парень на мгновение опешил: с того момента, как он пересел в инвалидное кресло, ещё никто не просил его о помощи, наоборот, все старались предложить свою.

— Я же в коляске…, — напомнил Геворг, но женщину это ничуть не смутило:

— Тем более это вам не составит труда! А то сумки такие тяжёлые — я не сомневаюсь, что упаду в обморок от этой жары, если пройду с ними ещё хоть метр!

С этими словами дама водрузила Геворгу на колени два внушительных пакета и жестом полного достоинства подала юноше свою руку, заключённую в длинную бардовую перчатку:

— Меня зовут Сарасвати Морана. Можно просто Сара.

Тонко изогнувшаяся чёрная бровь над окулярами очков подсказала Геворгу, что ему тоже стоит представиться.

— Геворг Сирумем, — спохватился он, пожимая холодную руку.

— Благодарю вас за помощь, Геворг. Мой дом здесь недалеко, так что я не отвлеку вас надолго.

И женщина, без лишних слов двинулась вверх по улице, в сторону, противоположную дому Геворга. Парню ничего не оставалось, как следовать за ней.

Близился полдень, и солнце уже начало палить просто нестерпимо, а дорога шла под уклоном вверх, так что Геворг порядочно взмок, прежде чем понял, что загадочная дама остановилась у дверей какого-то дома и поджидает, пока инвалид догонит её. Она стояла, повернувшись в пол оборота, и юноша не мог не заметить её почти болезненную худобу, мраморную белизну кожи, которую дама сохраняла длинным шёлковым платьем кремового цвета, широкополой шляпой, бардовыми перчатками до середины плеча и газовым шарфом того же цвета. Её лицо в форме сердца не выражало ни капли жалости или сострадания к человеку, которого практически силой заставили тащиться по жаре в гору. Не говоря ни слова, дама отворила дверь, ведущую внутрь, и выжидательно уставилась на юношу.

— Вы хотите, чтобы я зашёл?— такой наглости Геворг ещё, пожалуй, не встречал на своём веку, но на этот раз женщина реабилитировала себя:

— По моей вине вы поднялись сюда в такую жару. Я буду чувствовать себя просто ужасно, если не предложу вам прохладительные напитки в качестве благодарности за помощь.

Геворг взглянул в непроницаемые стёкла солнцезащитных очков, затем на полыхающую дневным жаром улицу, и со вздохом направил свою коляску в дверной проём. Дальше шёл просторный холл и лестница в четыре ступени, рядом с которой (о чудо!) расположился пологий инвалидный пандус. Геворг лихо взлетел наверх и замер перед высокими деревянными дверями. Дом походил на очень богатый особняк, похоже, здесь жила всего одна семья, потому что ни табличек со звонками, ни почтовых ящиков юноша не заметил. Дама решительно распахнула деревянные двери и глазам Геворга открылась просторная светлая комната в два этажа вышиной.

— Проходите, Геворг. Пакеты поставьте на журнальный столик, а я пока приготовлю нам что-нибудь освежающее.

Она исчезла в боковой двери, предоставив Геворгу самому осматривать богатое убранство комнаты. Две передние стены в ней занимали высокие книжные стеллажи, между которыми поднималась винтовая лестница на второй этаж. В рабочей зоне телевизора расположились мягкие белые диванчики и кресла, образуя уютный четырёхугольник; с другой стороны комнаты возвышалась барная стойка. Геворг несколько мгновений просто озирался по сторонам, а затем его внимание привлекла коллекция миниатюрных статуэток, выставленных на стеллажах прямо перед книжными корешками.

— Это Хуан Карлос Хереро, испанские фигурки из фарфора. Прелестные, не правда ли?