Добавить в моё избранное
155 мин, 15 сек 15792
Тигра, только тигра и никого, кроме тигра.
— Тебя ведь Хрюшей зовут, правильно? — подмигнул ему этот «добродушный» тип. — И ты потерял книги. Так? А про что конкретно были эти книги, извини за несуразный вопрос. — И вот сразу, как Хрюша ответил, Бондаренко начал свои угрозы. — Просто я хотел тебе сказать, что работаю в милиции и пытаюсь возвращать книги по максимуму. Ведь ты правильно пересказал общее содержание? Значит, это наши книги, из нашей библиотеки. Но, я так понимаю, у тебя при себе нет необходимой суммы для выплаты штрафа за книги? Это очень хорошо, потому что нам придётся пройти в милицейский участок, где можно будет оформить все необходимые документы, дающие тебе право не платить такие большие деньги за книги, которые ты потерял.
И вот после этих слов у Степашки сильно похолодело на сердце. Как будто милицейский предлагает ему пройти не в участок, а подняться на подоконник и шагнуть в пропасть. Мол, именно так он избавит себя от этой тягомотной рутины со штрафом; «ведь это очень хорошо, что он Степашка и так сильно похож на ничтожество (на хлюпика), которого совершенно никто не хватится, если он шагнёт с пятого или шестого этажа; хорошо потому, что кто-нибудь другой (покрепче и поздоровее Степашки) только ножку бы себе подвернул, прыгни с четырёхэтажной высоты, а дистрофик обязательно расшибётся насмерть. И так долбанётся об асфальт, что потом костей не соберёшь».
— Но почему именно меня… Почему именно я? — пытался оправдываться Хрюша, понимая, что так просто он уже не убежит, как на прошлой неделе — от пацанов, которые изображают из себя гопоту, повёрнутую на книгочеях. — Или вы так каждого допрашиваете? Ведь книги никто не теряет, а у меня получилось чисто случайно…
— А я чисто случайно детсадовский милицейский, — тоже делал тот вид, что оправдывается, хотя Хрюше больше казалось, что он над ним зубоскалит. Вообще, этот «недомилиционер» вёл себя больше подозрительно, чем «чересчур справедливо» (так называемо «истина в последней инстанции»). У него, словно было на лбу написано то, насколько ужасно он несерьёзен и насколько «пофиг» ему на все эти мелочи, за которые он так сильно борется.
— Помнишь кинокомедию со Шварценнегером? — добавил этот остряк казалось бы для полной ясности.
Пока этот странный тип, похожий на подростка-великана, который натянул на себя милицейскую форму (наверно затем, что не нашёл школьной формы подходящего размера, но даже милицейские брючки так глупо на нём смотрелись, словно этот мутант пытался их закатать до колена, но не получилось, и теперь видны его длинные белые гольфики и даже кусочек его детской-розовенькой кожи), сопровождал Хрюшу в сторону дежурной части, мальчику всё время казалось, что улицы совершенно пусты, по тротуарам не бродит пешеходов, а по дороге — машин. Хрюше даже хотелось сойти с тротуара, чтобы шагать прямо посреди проезжей части, но милиционер-мутант (из его предплечников были выдраны погоны, значит, вылитый мутант) всё время одёргивал этого малыша; видимо, изображал из себя автоинспектора, так как простого милиционера ему было мало изображать.
Наконец они подгребли к участку и впервые за этот долгий путь (время как-то необычно растянулось или замедлилось) у Хрюши потеплело на сердце. Потому что он увидел жизнь: какой-то милицейский транспорт, припаркованный возле стен участка, там да сям снующих оперативников (или скопившихся в две-три группки перекурщиков); в общем, глядя на этот милицейский дворик, не создавалось впечатление о том, что ровно пять минут назад (как раз в то время, пока мутант-милицейский остановил в переулке маленького Степашку) были эвакуированы все жители Хрюшиного родного города, причём в самом срочном порядке.
— Ты малец главно не беспокойся, — всё тараторил этот неумолкающий мутант, — мы сейчас очень быстро оформим все эти дурацкие бумаги. Просто, чтобы тебе не тратиться на этот никому ненужный штраф. Даже пикнуть… то есть глазом моргнуть не успеешь, как быстро мы всё оформим. Ведь это же пара пустяков! Ха-ха-ха…
Всё равно, как-то не нравился Хрюше этот его беспричинный смех: нервное «ха-ха-ха». Как-то неуютно, даже несмотря на то, что это участок; даже несмотря на то, что мутант привёл его именно в милицию, а не затащил в какой-нибудь подъезд и не натянул на шею удавку. То есть, как показывают в тех «ментовских» сериалах, которые любит смотреть Хрюшина мама.
— Ты не волнуйся, сейчас всё уладим, заходи, — повторял мутант всё время одно и то же, как попугай.
Хрюша вошёл в дверь участка следом за «мутантом». Конечно, если бы он шёл впереди, то милицейский дал бы ему хорошего пинка, так как перепуганный мальчонка не посмотрел под ноги, запнулся о порог и шлёпнулся на коленки. При этом даже ударившись об пол головой. Но, поскольку милицейский был впереди, то он мог только нервно рассмеяться (изобразить, что ему весело и легко на душе) и пролопотать что-то вроде «ты что это, богу молишься?
— Тебя ведь Хрюшей зовут, правильно? — подмигнул ему этот «добродушный» тип. — И ты потерял книги. Так? А про что конкретно были эти книги, извини за несуразный вопрос. — И вот сразу, как Хрюша ответил, Бондаренко начал свои угрозы. — Просто я хотел тебе сказать, что работаю в милиции и пытаюсь возвращать книги по максимуму. Ведь ты правильно пересказал общее содержание? Значит, это наши книги, из нашей библиотеки. Но, я так понимаю, у тебя при себе нет необходимой суммы для выплаты штрафа за книги? Это очень хорошо, потому что нам придётся пройти в милицейский участок, где можно будет оформить все необходимые документы, дающие тебе право не платить такие большие деньги за книги, которые ты потерял.
И вот после этих слов у Степашки сильно похолодело на сердце. Как будто милицейский предлагает ему пройти не в участок, а подняться на подоконник и шагнуть в пропасть. Мол, именно так он избавит себя от этой тягомотной рутины со штрафом; «ведь это очень хорошо, что он Степашка и так сильно похож на ничтожество (на хлюпика), которого совершенно никто не хватится, если он шагнёт с пятого или шестого этажа; хорошо потому, что кто-нибудь другой (покрепче и поздоровее Степашки) только ножку бы себе подвернул, прыгни с четырёхэтажной высоты, а дистрофик обязательно расшибётся насмерть. И так долбанётся об асфальт, что потом костей не соберёшь».
— Но почему именно меня… Почему именно я? — пытался оправдываться Хрюша, понимая, что так просто он уже не убежит, как на прошлой неделе — от пацанов, которые изображают из себя гопоту, повёрнутую на книгочеях. — Или вы так каждого допрашиваете? Ведь книги никто не теряет, а у меня получилось чисто случайно…
— А я чисто случайно детсадовский милицейский, — тоже делал тот вид, что оправдывается, хотя Хрюше больше казалось, что он над ним зубоскалит. Вообще, этот «недомилиционер» вёл себя больше подозрительно, чем «чересчур справедливо» (так называемо «истина в последней инстанции»). У него, словно было на лбу написано то, насколько ужасно он несерьёзен и насколько «пофиг» ему на все эти мелочи, за которые он так сильно борется.
— Помнишь кинокомедию со Шварценнегером? — добавил этот остряк казалось бы для полной ясности.
Пока этот странный тип, похожий на подростка-великана, который натянул на себя милицейскую форму (наверно затем, что не нашёл школьной формы подходящего размера, но даже милицейские брючки так глупо на нём смотрелись, словно этот мутант пытался их закатать до колена, но не получилось, и теперь видны его длинные белые гольфики и даже кусочек его детской-розовенькой кожи), сопровождал Хрюшу в сторону дежурной части, мальчику всё время казалось, что улицы совершенно пусты, по тротуарам не бродит пешеходов, а по дороге — машин. Хрюше даже хотелось сойти с тротуара, чтобы шагать прямо посреди проезжей части, но милиционер-мутант (из его предплечников были выдраны погоны, значит, вылитый мутант) всё время одёргивал этого малыша; видимо, изображал из себя автоинспектора, так как простого милиционера ему было мало изображать.
Наконец они подгребли к участку и впервые за этот долгий путь (время как-то необычно растянулось или замедлилось) у Хрюши потеплело на сердце. Потому что он увидел жизнь: какой-то милицейский транспорт, припаркованный возле стен участка, там да сям снующих оперативников (или скопившихся в две-три группки перекурщиков); в общем, глядя на этот милицейский дворик, не создавалось впечатление о том, что ровно пять минут назад (как раз в то время, пока мутант-милицейский остановил в переулке маленького Степашку) были эвакуированы все жители Хрюшиного родного города, причём в самом срочном порядке.
— Ты малец главно не беспокойся, — всё тараторил этот неумолкающий мутант, — мы сейчас очень быстро оформим все эти дурацкие бумаги. Просто, чтобы тебе не тратиться на этот никому ненужный штраф. Даже пикнуть… то есть глазом моргнуть не успеешь, как быстро мы всё оформим. Ведь это же пара пустяков! Ха-ха-ха…
Всё равно, как-то не нравился Хрюше этот его беспричинный смех: нервное «ха-ха-ха». Как-то неуютно, даже несмотря на то, что это участок; даже несмотря на то, что мутант привёл его именно в милицию, а не затащил в какой-нибудь подъезд и не натянул на шею удавку. То есть, как показывают в тех «ментовских» сериалах, которые любит смотреть Хрюшина мама.
— Ты не волнуйся, сейчас всё уладим, заходи, — повторял мутант всё время одно и то же, как попугай.
Хрюша вошёл в дверь участка следом за «мутантом». Конечно, если бы он шёл впереди, то милицейский дал бы ему хорошего пинка, так как перепуганный мальчонка не посмотрел под ноги, запнулся о порог и шлёпнулся на коленки. При этом даже ударившись об пол головой. Но, поскольку милицейский был впереди, то он мог только нервно рассмеяться (изобразить, что ему весело и легко на душе) и пролопотать что-то вроде «ты что это, богу молишься?
Страница
16 из 44
16 из 44
