Сын милицейского из библиотеки

— Откуда там вода, вообще?!

— Да хрен её знает, — вылезал Коленкин. — Ты думаешь, я понимаю хоть что-то, что у вас тут происходит?

— Да не, дом построили над подземной речкой, — предполагала Света. — Ты же видел, что в нём никто не живёт? Всё пылью заросло. Значит, жителей эвакуировали, а дом, того и гляди, рухнет под землю…

— Да о чём ты говоришь? Реки не бывают солёными. Это тебе не пресная, а морская вода!

— Чего-чего?

— Ну на, попробуй на вкус…

— Сейчас некогда спорить. Надо срочно отвезти тебя домой. А то ты можешь подхватить воспаление лёгких. Посмотри там в карманах ментовского костюма, есть какой-нибудь бумажник? Может, деньги промокнуть ещё не успели… А то в твоих карманах наверняка не хватит на такси «мелочи».

— Но это не проблема. У меня там в кармане лежит сотовый. Можно позвонить моей матери — у неё есть джип.

— Может, всё-таки расскажешь, что ты там не понимаешь? — спрашивал «милицейский» Коленкин, с которого вода (морская вода?) текла, как из ведра, пока они шли в сторону дороги, так как Витёк «звякнул» матери и попросил её съёздить — его встретить. — Вернее, не всё до конца поняла.

— Это ты про что? — отозвалась Света. — И почему «поняла», а не «понял»?

— Потому, что ты сначала говоришь, что тебя «реально поменяли телами», а потом, сразу же, начинаешь себе противоречить или сомневаться в сказанном.

— Просто я помню, что всегда был девушкой — Светой Пархоменко. Но после того, как на меня напал этот Бондаренко, я превратился в его сына и теперь не знаю, кто я есть на самом деле. Может быть так, что этот Бондаренко… Ну, как тебе сказать? Сначала вырезал страницы из книги памяти, а потом вклеил совсем другие. Может ведь такое быть?

— Ну, чисто теоретически, да, может.

— Значит, он не просто так вклеил, а чего-то ждёт.

— Чего-то ждёт?

— Что я его найду и выполню какие-то его условия. Тогда он вернёт мне мою старую память. То есть, уберёт из книги ненужные страницы.

— Блин! Ты говоришь так же бредово, как та истеричная пигалица…

— Между прочим, моё тело не было «пигалицей», оно было очень…

— Ты меняешь пластинку.

— Я хочу сказать, что, если я встречусь с этим Бондаренко и заключу с ним сделку (какую-то его дьявольскую сделку), то он не будет менять меня телами, а тупо «вырежет странички», как сказал его сын. То есть, ко мне вернётся память его сына… Нет, не подумай, что это бред, а просто я пытаюсь морально подготовиться к худшему, просмотреть возможный вариант той реакции, которая последует от этого Дьявола, от Бондаренко. И стараюсь заранее с этим смириться.

— Дак ты считаешь, что тебя ожидает какая-то херня и готовишься к её наступлению, — решил Коленкин сократить этот разговор, поскольку мать на джипе уже подруливала к этим двоим, — или ты считаешь, что она (херня) происходит с тобой очень давно?

— Да, я считаю, что это реальность. То, что я на самом деле сын Бондаренко.

— Сын милицейского из библиотеки.

— Вот именно.

Вторая часть

1

Носитель тела Светы Пархоменко был вне себя от злости. Он не мог понять, как этому жалкому недоноску-заложнику удалось вырваться. Ведь он запросто мог напороться на нож. Зачем же он начал так сильно рисковать? Тут одно из двух: либо маленький недоносок-заложник такой же псих, как его папаша-Бондаренко, либо он знает, что шкет, из-за которого он рисковал жизнью, является владельцем тела, которое готово было в любой момент выпустить ему кишки и намотать их на подбородок. Неужели недоносок поверил, что такое возможно? Он не должен был поверить, так как это невероятно. Он просто назло это сделал — вырвался из-под ножа. Может быть, хотел себе доказать, что он супергерой. И вот это больше всего злило младшего Бондаренко: «Супергерой — мой отец, а этот недоносок своей выходкой пытался с ним соперничать. Показать, что он тоже супермен. Да у него просто дешёвая, никчёмная мания величия! Да как он смел?»

Младший Бондаренко не знал, что ему делать от охватившей его ярости и поэтому начал метаться. Сначала он кинулся за этими двумя следом. Потом он вспомнил, что оставил открытую входную дверь, поэтому побежал назад, чтобы её закрыть. Ведь в квартире, в любой момент, может материализоваться его отец. И как же он будет зол, когда увидит, что «эти сопляки» (друзья его сынишки) опять убежали, дверь не заперли, поэтому любой может войти и попасть в «Полую Милицию»… Может даже разнюхать то, что никому не положено. Не говоря уже о том, как зол будет его отец, узнавший, что его сын разнюхал секреты и превратился в девушку (а назад вернуться — кишка тонка), чтобы посмотреть, как она выглядит голая, а потом ждёт своего отца, который превратит его обратно в мальчика.

Когда младший Бондаренко побежал к двери, чтобы её закрыть, то до двери не добежал, потому что вспомнил, что эти двое уродов её вышибли.