На грани

Оля поежилась, холодок прошел по ее спине:

— Твой телефон с собой?

— Да.

— Мы собирались к врачу. Я хочу ему позвонить и сказать, что отложу визит.

Олег протянул ей мобильник:

— Как знаешь, но, думаю, он будет там же, где и мы.

Оля взяла трубку и набрала номер. Она поднесла телефон к уху. Ничего.

Тишина.

Она посмотрела на дисплей. «Нет сети»— гласила надпись.

«Что за чертовщина»— подумала Оля.

— Ну что там?— Олег поднял Жанну с дивана, обняв ее одной рукой.

— Что-то со связью, — недовольно ответила Оля, протягивая ему телефон. Он сунул его в карман, и они трое вышли на улицу.

Олег на секунду вздрогнул, почувствовав легкое дуновение, но через минуту уже забыл об этом.

Телефон лежал в его кармане, и дисплей светился ровным красным светом. Недолго. Всего пару минут. А потом потух, и экран стал черным.

Денис нашел еще нескольких рабочих. Все они занимались ремонтом газовых труб на окраине городка, но после тряски половина из них исчезла. Их осталось четверо. Все они пошли в город, чтобы узнать, что произошло…

Когда Олеся пришла домой, ее мать — Тома, молилась, стоя на коленях перед распятием Иисуса. Она часто молилась, особенно в последнее время.

«Грядет апокалипсис!»— повторяла она день за днем. — «Все нечестивые души сгорят в адском пламени. Все ответят за свои грехи. Обратитесь к Богу, пока не поздно! Молитесь, или будете вечно страдать, погруженные в раскаленную лаву!»

Обычно в такие моменты Олеся запиралась в комнате, надевала наушники и включала громкую музыку, чтобы не слышать весь этот бред. Тома говорила с Богом постоянно. Иногда, в особо острые моменты она начинала кричать на дочь, называя ее дьяволом. Она родила ее пятнадцать лет назад, и уже тогда она была помешана на вере. Ее мать с детства внушала ей, что вера — это спасение, что секс — это грязно, что апокалипсис — это неизбежно, и еще кучу подобных истин. Но однажды Тому изнасиловали, а потом она узнала, что беременна. В больнице ей предложили подумать об аборте, если она не хочет этого ребенка, но убить не родившееся дитя — это грех, поэтому Олеся появилась на свет.

— Это был дьявол, — говорила мать дочери во время приступов, — дьявол вошел в того человека, чтобы овладеть мной. Дьявол хочет расплодить своих змеев по всей земле.

Все знали, что лучше с Томой не связываться. Всем была прекрасно известна история, которая произошла семь лет назад, когда в городке поселилась молодая женщина со своей дочерью-подростком. На свою беду, они купили дом по соседству с Тамарой. Все бы ничего, но шестнадцатилетняя Сабина любила в жаркие дни загорать возле дома, лежа под навесом.

Однажды днем Тома пришла к ее матери. Это была эффектная женщина с полной грудью и талией не хуже, чем у своей дочери. Она открыла дверь и увидела соседку, которая была чем-то очень взволнованна.

— Я могу помочь?— спросила она.

— Я пришла поговорить о вашей дочери, — сказала Тома.

— А в чем дело?— насторожилась Диана. — Она уже что-то натворила?

— О, нет, — мило улыбнулась Тома, — ваша дочь загорает прямо перед моими окнами.

— Простите?— не поняла Диана.

— Мои окна выходят на ваш прекрасный двор, на котором ваша девочка решила загорать.

— Вас это беспокоит?

Тома перестала улыбаться, теряя терпение:

— На ней нет одежды! Вы ей не говорили, что это не прилично?

— Моя дочь загорает. Она в купальнике. На своем дворе. Не говорите ерунды.

Щеки Томы запылали огнем:

— Пусть делает это в другом месте! А не валяется у меня перед окнами, как шлюха! Когда наступит апокалипсис, она получит свой загар, уж поверьте!

— Да вы ненормальная!— крикнула Диана. — Убирайтесь к черту!

— Вы еще попомните мои слова!— огрызнулась Тома, покидая этот «дьявольский притон».

На следующий день Сабина снова нежилась под солнечными лучами, а Тома с ненавистью смотрела на нее из окна. Когда ее спокойствию пришел конец, она взяла капканы и спустилась в подвал.

Через день Диана и ее дочь обнаружили сюрприз, вернувшись вечером домой. Их дверь и крыльцо были обмазаны кровью, а на пороге лежали распоротые тушки крыс. К ним прилагалась и записка: «Отличная закуска для дьявольской дочери». Крика тогда было много. С Томой долго разбирались, а Диана с девочкой съехали в другое место. Но память об этом хранилась до сих пор.

В последние месяцы Тома почти не выходила из дома, даже в магазин всегда ходила Олеся. В среду, шестого мая, через полчаса после встряски, когда Олеся прибежала домой, ее мать по-прежнему сидела и молилась.

— Ты видела это?— возбужденно спросила она у дочери, как только та появилась.

— Что «это»?

— Апокалипсис

— Мам, какой апокалипсис?