Добавить в моё избранное
145 мин, 59 сек 5772
Я сам когда-то задавался им же… Очень давно, правда. Могу ответить только так, как я ответил тогда себе. Во всяком случае, попробовать это вслух сформулировать, — он задумался, подбирая слова. — Все во Вселенной подчинено Великому Закону Развития. Закону Пути, если хотите. Избрав свой Путь, мы должны ему следовать. На этом Пути мы — такие, как мы есть, и там, где мы есть. По-моему, нет ничего более страшного и опасного, чем неопределившийся и мятущийся дух человеческий. Именно они, да еще непонимающие породили те кошмары, с которыми нам скоро придется столкнуться в Мире Грез. О таких Иоанн говорил, что в конце концов с ними будет так, как будто их никогда и не было… Поэтому ваш неопределившийся Александр (дай Абраксас — пока) сейчас скорее противник, чем сотрудник. Нам же с вами, уже избравшими свой Путь, правильнее положиться на то самое Божественное Провидение, как бы вы в нем не были сейчас неуверенны. Ну, на метафизические темы у нас с вами еще будет время поговорить, — добавил он. — А пока — мы уже пришли.
Они стояли у деревянных дверей, ведущих в лабораторию. Катерина еще на мгновение замешкалась:
— Василид, ты же можешь видеть будущее, скажи — все будет хорошо? — с надеждой спросила она.
— Все будет правильно, Катя. Каким бы поначалу оно нам и не показалось…
Уже знакомая Катерине лаборатория встретила их своим фиолетовым светом. Василид подошел к панели управления и открыл сферу. Встрепенувшееся Пламя вновь розой раскрылось им навстречу.
— Теперь, Катя, я должен оставить вас вдвоем с Пламенем, — сказал Василид. — Настоящие чудеса не терпят постороннего взгляда. А я сейчас — только посторонний. Не бойтесь, я вернусь, когда все произойдет.
Катерина осталась сама. Немного замешкавшись, зачарованная переливами Темного Пламени, она решительно подошла к живым лепесткам. Пламя потянулось к ней.
— Я пришла к тебе, — сказала она Темному Пламени. — Я знаю, что готова и должна. Прими же и ты меня такой, как я есть, и там, где я есть.
С этими словами она еще приблизилась к Пламени, и в это мгновение от целого отделился Лепесток. Катерина поняла, что это именно ее Лепесток. Теперь она и этот сгусток таинственной материи будут едины. Едины навсегда. Едины, пока смерть не увлечет ее в новый круг рождений и смертей. Протянув руку, она коснулась Лепестка. Холод и жар разом охватили ее. В ее руках Лепесток будто обрел новую жизнь: вспыхнув, он стал пульсировать всеми цветами радуги, источая тепло и холод, свет и тьму, жизнь и смерть. Свет становился все ярче, ярче, ярче, пока не стал золотым. Пульсируя, он золотыми спиралями обвивал ее. И Катерина, повинуясь порыву, прижала Лепесток к себе.
Крик вырвался из ее груди, взлетев, как птица.
Ударившись о потолок, он разбился перепуганной стаей, эхом бившейся о каменные своды.
Ее крик не был криком боли.
В нем не было страха.
Ее самой не было…
Весь Мир перестал быть…
Был Золотой Свет, исходивший отовсюду.
И она была этим Светом.
И Свет был нею.
И она была частью Единого.
Единой Частью Темного Пламени и его Стражем.
Катерина очнулась от стука. Она лежала в своей комнате на кровати, заботливо укрытая пледом. Ныл затылок, по всему телу как будто пробегали электрические волны, а где-то глубоко внутри ощущалась какая-то холодная пустота. У журнального столика, удобно устроившись в креслах, сидели Василид и Женщина. Они играли в нарды. Стук костяшек о доску и разбудил Катерину. «С ума можно сойти, — подумала она. — То они при мне Армагеддон устраивают, то спокойненько играют друг с другом в нарды! Сюрреализм какой-то — ангел с чертом в нарды дуются! На что же они играют?» Костяшки опять стукнули по доске — выпало две шестерки…
— Я — не ангел, а он — не черт, — услышала Катерина голос Женщины, раздавшийся у нее в голове. Та даже не обернулась, передвигая фишки по доске, и Катерина готова была поклясться, что рта Женщина не раскрывала.
«Вот, уже и галлюцинации!»
— Великий Абраксас! — опять раздался в голове голос — теперь уже Василида. — До чего она медленно соображает! Эй, Страж, это не глюки!
«Кто Страж?!» — опять подумала Катерина.
Они стояли у деревянных дверей, ведущих в лабораторию. Катерина еще на мгновение замешкалась:
— Василид, ты же можешь видеть будущее, скажи — все будет хорошо? — с надеждой спросила она.
— Все будет правильно, Катя. Каким бы поначалу оно нам и не показалось…
Уже знакомая Катерине лаборатория встретила их своим фиолетовым светом. Василид подошел к панели управления и открыл сферу. Встрепенувшееся Пламя вновь розой раскрылось им навстречу.
— Теперь, Катя, я должен оставить вас вдвоем с Пламенем, — сказал Василид. — Настоящие чудеса не терпят постороннего взгляда. А я сейчас — только посторонний. Не бойтесь, я вернусь, когда все произойдет.
Катерина осталась сама. Немного замешкавшись, зачарованная переливами Темного Пламени, она решительно подошла к живым лепесткам. Пламя потянулось к ней.
— Я пришла к тебе, — сказала она Темному Пламени. — Я знаю, что готова и должна. Прими же и ты меня такой, как я есть, и там, где я есть.
С этими словами она еще приблизилась к Пламени, и в это мгновение от целого отделился Лепесток. Катерина поняла, что это именно ее Лепесток. Теперь она и этот сгусток таинственной материи будут едины. Едины навсегда. Едины, пока смерть не увлечет ее в новый круг рождений и смертей. Протянув руку, она коснулась Лепестка. Холод и жар разом охватили ее. В ее руках Лепесток будто обрел новую жизнь: вспыхнув, он стал пульсировать всеми цветами радуги, источая тепло и холод, свет и тьму, жизнь и смерть. Свет становился все ярче, ярче, ярче, пока не стал золотым. Пульсируя, он золотыми спиралями обвивал ее. И Катерина, повинуясь порыву, прижала Лепесток к себе.
Крик вырвался из ее груди, взлетев, как птица.
Ударившись о потолок, он разбился перепуганной стаей, эхом бившейся о каменные своды.
Ее крик не был криком боли.
В нем не было страха.
Ее самой не было…
Весь Мир перестал быть…
Был Золотой Свет, исходивший отовсюду.
И она была этим Светом.
И Свет был нею.
И она была частью Единого.
Единой Частью Темного Пламени и его Стражем.
Катерина очнулась от стука. Она лежала в своей комнате на кровати, заботливо укрытая пледом. Ныл затылок, по всему телу как будто пробегали электрические волны, а где-то глубоко внутри ощущалась какая-то холодная пустота. У журнального столика, удобно устроившись в креслах, сидели Василид и Женщина. Они играли в нарды. Стук костяшек о доску и разбудил Катерину. «С ума можно сойти, — подумала она. — То они при мне Армагеддон устраивают, то спокойненько играют друг с другом в нарды! Сюрреализм какой-то — ангел с чертом в нарды дуются! На что же они играют?» Костяшки опять стукнули по доске — выпало две шестерки…
— Я — не ангел, а он — не черт, — услышала Катерина голос Женщины, раздавшийся у нее в голове. Та даже не обернулась, передвигая фишки по доске, и Катерина готова была поклясться, что рта Женщина не раскрывала.
«Вот, уже и галлюцинации!»
— Великий Абраксас! — опять раздался в голове голос — теперь уже Василида. — До чего она медленно соображает! Эй, Страж, это не глюки!
«Кто Страж?!» — опять подумала Катерина.
Страница
33 из 43
33 из 43
