Девушка в скорлупе

— продолжала допытываться Юкари.

— Разве я когда-нибудь в тебе сомневался? — я принял вид оскорблённой невинности.

— Похоже, мне доверяют, — рассмеялась в ответ Юкари. — Так знай — я из тех смутьянок, которые хранят молчание, даже когда знают, что их подруга нарушает школьные правила.

— А это так? — заинтересовался я.

— Секрет, — подмигнула мне сестра. Я вовсе не против того, чтобы у неё были свои тайны, но…

— Только не влипни во что-нибудь опасное.

— Не бойся, со мной всё будет в порядке, — успокоила меня Юкари с милой улыбкой на лице.

— Да, кстати. Ты знаешь студентку по имени Кучики Токо? — вспомнил я про свою клиентку-студентку. Раз уж я подрядился «найти её настоящую», значит, надо приступать к работе. С ней самой я уже поговорил, теперь займёмся опросом свидетелей.

— Конечно. Мы с ней в одном клубе, — ответила Юкари и с интересом уставилась на меня. — А с Кучики-сан что-то не так?

— Да нет… Выходит, ты тоже в художественном клубе? — признаться, это удивило меня сильнее всего. Моя сестра рисует? И, главное, мне ничего не сказала. И я ничего не замечал. Позор мне как детективу.

— Да, а ты не знал? — изумилась она. Сестра, ты слишком хорошего обо мне мнения.

— Я всегда думал, что ты запишешься в какой-нибудь клуб энтомологов.

— И чем бы, по-твоему, мог заниматься такой клуб? — недовольно скривилась Юкари.

— Ладно-ладно, забудь, — примирительно махнул я рукой. — Так что она за девушка?

— Кучики-сан? — задумчиво сказала Юкари. — Хм-м, она неплохой человек.

— Не сомневаюсь. Но кажется немного странной.

— Стоит с ней пообщаться, и она кажется уже ни на кого не похожей. Пожалуй, её можно назвать философски настроенной личностью… Впрочем, никаких серьёзных трений с остальными у неё нет.

— А как насчёт Мизухары Токо? Что она за человек? — пользуясь случаем я решил выяснить что-нибудь и про её подругу-тёзку. Не сомневаюсь, что они в одном клубе.

— Мизухара-сан? Я только заметила, что она всегда рядом с Кучики-сан… — Юкари взглянула на меня с подозрением. — Это ведь имеет какое-то отношение к расследованию, да, брат?

— Нет, всего лишь естественное любопытство нового учителя, — улыбнулся я.

— Если честно… звучит как отговорка, — хихикнула Юкари.

Девушка спит. Спит, лёжа на столе, покрытом белой простынёй, как на некоем подобии кровати. Её стройное обнажённое тело поражает изяществом линий.

Я осторожно приподнимаю её вяло свисающую правую ногу… Она превосходна. Совершенна. Нельзя её повредить. Я достаю из сумки угольно-чёрную ткань и бережно оборачиваю её вокруг ноги. И тут мне в глаза бросается родинка на икре. Её можно было бы вырезать. Но нет, это испортит ногу. Выбора нет — придётся отказаться. Длина и линия форм идеальны, но подобный изъян неприемлем.

Я снимаю ткань. Как насчёт левой ноги? Нет, форма ногтя на большом пальце отвратительна. В таком случае проверим правую руку. Она не слишком мускулистая, и её плоть мягка. Но больше всего мне нравится длина пальцев… Подойдёт. Я осторожно оборачиваю её чёрной тканью.

Девушка не просыпается. Неудивительно, если учесть дозу вколотого ей морфина. Доза почти смертельна, но это едва ли имеет значение. Что ж… начнём?

Осмотрев плечо и наметив точку удара, я заношу над ней топор. Короткое мгновение промедления — и я наношу резкий удар. Тело девушки слегка дёрнулось, хлынула кровь. Я успеваю подхватить руку до того, как та упала бы на пол. Её конвульсии и судороги напоминают трепыхание большой рыбы, попавшей в сеть. Тело продолжает содрогаться, хотя девушка без сознания и не должна ничего чувствовать. Я осторожно кладу правую руку на другой стол и достаю книгу.

Сейчас будет самая трудная часть. Я пристёгиваю содрогающееся тело к столу и обеими руками крепко берусь за её голову. А потом изо всех сил кручу. Будто выжимая мокрую одежду. Шейные позвонки глухо захрустели, цепляясь друг за друга, а из глотки полилась пенящаяся тёмно-красная жидкость. Голова теперь вывернута лицом назад, и я приподнимаю её за уши, чтобы поаккуратнее зафиксировать в этом положении.

Дыхания больше нет. И это меня устраивает. Но и это ещё не всё.

Я беру разделочный нож и перехожу к нижней части торса. Следует вырезать эту нечистую часть. Я погружаю лезвие в её плоть чуть ниже пупка и вскрываю брюшную полость. Кровь с бульканьем льётся наружу. Я уже знаю, как удалить матку. Хотя это лишь во второй раз, мне уже понятно, где нужно резать. А затем, отбросив в сторону вырезанную матку, вкладываю на её место чёрное яйцо. Это чёрное яйцо — доказательство её скверны… В немой ярости я давлю скорлупу.

Я зашиваю рану на животе. Теперь остаётся только где-нибудь бросить тело… Но взглянув на мёртвое лицо, я кое-что понимаю. Надо заставить её плакать кровавыми слезами.