Родная кровь

Свет в избе слепит. От него покалывает в голове. Но уже не так сильно… Боль, почему-то, угомонилась. Жена в халате. Сверху халат не застегнут, и Иван видит ее часть ее груди, облаченную в бюстгальтер. Она смотрит на него с испугом, отчаянием и с затаенной злобой. Она что-то говорит ему. У нее какая то напряженная поза. Да что случилось то?! Поначалу Иван ощущает себя так, как будто он зритель на каком-то неведомом ему спектакле, зрелище для зевак. Он как бы наблюдает со стороны некое действие. Боль куда-то исчезла, и ему стало даже интересно. Он снова видит того хмурого, небритого мужчину в плаще защитного цвета, все еще стоящего спиной к Ивану. Его жена и тот мужчина о чем-то громко и резко спорят. Обвинения сыпятся от мужика, а жена оправдывается и протестует. Мужчина громко матерится. Хватает с полки какую-то книжку и швыряет ее о пол. С силой. С жутким матом. Его жена, обомлев, испуганно шарахается в сторону. Мужчина надвигается на нее, и Иван видит его спину. Знакомый егерский плащ. На какое то время он, оставляет в покое жену Ивана и поворачивается лицом к Ивану, не видя однако последнего, Иван еще не видит его, поскольку тот нагнулся, чтобы зачерпнуть черпаком воду из ведра. Потом черпак закрывает лицо незнакомца, пока он жадно пьет из него. Наконец черпак с грохотом летит в сторону и ударяется об стену и Иван узнает его — боже правый! Да это же он сам!!! И с этого мгновения он Иван Сидоров оказывается полновесным участником действия…

… Свет горел во всю мощь. От печки исходило тепло и запах сжигаемых сосновых поленьев.

… На глазах у Марии появились слезы.

— Господи Иван да кому же ты веришь! Кому! Лизке! Да она первая проспала со всеми мужиками и с тобой тоже! Да очнись же, наконец! От водки разум потерял, веришь всякой шалаве!

— Ты мне зубы не заговаривай тварь! Признавайся с кем еблась!

— Ванечка, да проспись ты! Давай завтра поговорим! Сейчас дочка то придет, испугается ведь. И так заикается… — она подбежала к шкафу, достала с полки иконку церковно-заводского изготовления — другой не было, и, прижимая ее к сердцу, давясь слезами, горячо запричитала:

— Вот перед Богом клянусь!

Вид иконки распалил Ивана еще больше, в одном прыжке, он подскочил к жене и звериной хваткой, вцепился ей в волосы. Мария заскулила тонким голосом — на плач уже не хватило сил:

— Ой, пусти Ванюша…

— А теперь говори сучка, сколько раз с Захаркой спала!!!

— Господи Ваня… Отпусти … ой больно…

— Говори сука, — Иван держал ее волосы всей своей пятерней. Жестко. Словно собирался с волосами снять и кожу с ее головы.

— Ваня… волосы… больно… пусти…

Иван рывком пригнул ее голову, да так сильно, что та упала на колени.

— Ни разу… не спала я с ним Ваня…

— Врешь сучка! С кем ведь еблась а! С каким-то черным! Тебе что меня не хватало?!

— Да не спала я с ним! Ваня Христа ради прошу — пусти… Ой, голова моя…

Иван с силой швырнул ее на пол. Выпитая водка уходила из тела и разума медленно, вместе с ней оставалась злоба. Вот ведь сучка так сучка!!! Обманывала его! Да с кем! Вот ведь сучка! Ну, блядь! Нет, так не пойдет, за все отвечать надо! Он со злобой посмотрел на жену, лежащую на полу. Она пыталась встать, но Иван жестким пинком пресек ее попытку.

— Лежи тварь — тебе не привыкать…

Водки бы еще выпить! Ну как так можно?! Его, законного мужа, человека с заработками и положением, променяла на какого-то черномазого нехристя! Ох сучка!!!

Мария тем временем попыталась хотя бы отползти подальше от страшного в эту минуту мужа. Но Иван не дал…

— И давно так ты с ним…

Мария все еще ползала по полу, захлебываясь слезами, умоляюще, в ужасе глядя на него.

— Господи Ваня ну не бей, убьешь ведь или покалечишь…

— Убью!!! А ты как думала? Тебе твои шашни с Захаркой даром пройдут? — после этих слов Иван пнул жену. Метил по мягкому месту, но в последний момент жена дернулась, и сапог пришелся по ребрам женщины.

Пространство комнаты пронзил крик боли.

— Ваня… опомнись… убьешь… Танюшку ведь нам поднимать… маленькая она еще…!

Иван снова подошел к ведру с водой. Страшно хотелось пить — то ли от сошедшей на нет водки, то ли от жары, нагнетаемой печкой. Выпил. Искоса поглядывая за женой — лишь бы не сбежала к отцу своему… Ничего у него не сбежит… За все ответит… вот ведь сучка — когда-то несколько лет тому назад, водила шашни с Захаркой. Поймал он ее тогда на обмане то. Лет эдак семь восемь прошло, а может больше… Поймал он ее тогда, но не бил, просто пригрозил, что выпнет ее из дому как шавку шелудивую. Слезно клялась. Ради дочки ведь ее тогда пожалел! Совсем крохотная была тогда дочурка… Вот ведь сучка супруга то его!!!

Теперь значит, старая любовь взыграла.

— Не встречалась я с ним более Ванюша… С той поры то… не было ничего…

— А что Лизка говорит?!