Соседский дом, похожий на пристанище инопланетян

— Да я же тебе объяснила всё, как следует: Завтра сходим в одно место… в сюрприз, короче… Ну, и там ты обо всём узнаешь. Тебе там интересно будет! Ну как, согласен? Только отвечай быстрее, а то скоро рассвет, а мне смываться надо.

— Ну, завтра наверно и посмотрим, — неутвердительно ответил он.

— В общем так! — затараторила она, оскаливаясь постепенно, — завтра ты пойдёшь туда, будешь иметь что-нибудь против, пеняй на себя, следующая ночь будет отдана исключительно тебе. А если кому проболтаешься о том, что ты сейчас видел, считай их своими партнёрами. — После этих слов, она поднялась в воздух и, закрыв глаза, поплыла на то место, откуда подскочила совсем недавно, и приняла исходное положение. Одеяло, заметив, что эта весь буйная девочка уже начинает засыпать, ползком, подобно забитой дворняжке, подползло к Тине и, когда она уже полностью уснула, нежно и льстиво укрыло её с ног до головы, как и прежде.

Эдди всего этого не видел. Его вдруг охватила какая-то неземная сонливость, и он бухнулся на своё место и из головы его буквально всё повылетало. Пока там уже ничего не осталось. Может быть.

Белый потолок, залитый ярким солнечным светом: это было первое, что увидел Эдди после того, как открыл глаза и понял, что уже проснулся. Ещё он успел кое-что почувствовать, и это «кое-что» было хорошим настроением, словно старик опять решил о нём позаботиться, и вновь вселил в него неземное расположение духа, при котором он находился до того, как его отношения с дедушкой Гартом стали несколько натянутыми.

Высокое готическое окно находилось немного повыше той кровати, на которой спал Эдди. Так что самому Эдди ничего больше не оставалось кроме того, чтоб посмотреть в окно и осведомиться, действительно ли милая нынче погодка. А это было действительно так.

Утреннее солнце слепило глаза Эдди и он не мог рассмотреть почти ничего через распахнутое окно. Тогда он заслонил ладонью весь солнечный диск, и постарался кое-что рассмотреть, как делал он каждый раз, когда у него отличное настроение, и за окном соответствующая погода. Всё было настолько восхитительным, что Эдди чуть было не взвизгнул от одного внезапно нахлынувшего на него чувства «сверхъестественного счастья». На улице только начиналась самая натуральная жара, и никакого самого слабого ветерка даже близко не было видно, несмотря на то, что ветер невидим. Так что Эдди пришлось плотно закрыть окно и на всякий случай опустить жалюзи, чтоб потом не спятить с ума, если следующей ночью вдруг станет душно. И он всё сделал, как полагается, только после того, как кое-что вынудило его обратить на себя внимание… Несмотря на чудесное майское утро, соседний дом выглядел так, словно вокруг него не было никакого утреннего солнца, а была только жуткая ночь со своим излюбленным полнолунием, предающим всему прекрасному мрачную и даже пугающую окраску. Может быть, это так только со стороны казалось, исключительно в глазах Эдди (может быть, соседний дом дома старика выглядел так же), но сам Эдди об этом как-то не задумывался, поскольку и сам не заметил как настроение его потихоньку начало спадать от жуткого вида дома старика, с плотно замурованными окнами. Но на самом деле, окна эти были вообще забиты, как и в каждом доме после того, как из него выносят труп хозяина, на это Эдди обратил внимание позже, и сразу успел немного успокоиться… Но ему почему-то казалось, что старик всех обвёл вокруг пальца, как самых последних идиотов, прикинувшись поверженным насмерть всего от каких-то двух выстрелов в голову. Ну и что же было дальше? — спросил он себя и онемел сразу, как вспомнил, что же было дальше… Ведь он вспомнил свой минувший сон. Голова его непроизвольно повернулась в ту сторону, где должно было лежать одно жуткое существо по имени Тина, а оно, похоже, так и вышло, ведь одеяло, как и прежде, скрывало очертания тела одиннадцатилетней девочки. Сейчас, сейчас! — подумал Эдди. — Сейчас всё обязательно повторится! — Избежать непредотвратимого он мог, только надеясь на всё ужасное, что лезло ему в голову, если в результате не произойдёт чего-нибудь более ужасного, что не придёт никому в голову в качестве болезненного воображения. Насколько он себя помнит, то давно уже не был так уверен в неизбежном. А пока кошмарные воспоминания минувшего сна нахлынули на него так отчётливо, что у него чуть не начались галлюцинации… Между тем, тело под одеялом вдруг начинало оживать, как по команде, а Эдди, наоборот, замирать от грядущего, мнимого, сверхъестественного ужаса. Одеяло зашевелилось, и не спеша сползало, обнажая «жуткое существо», которое на первый взгляд имело несколько загадочный вид…

— Ну, как спалось? — спросила его Тина, улыбнувшись самой естественной и добродушной улыбкой. Только Эдди моментально сообразил, что она решила над ним, для начала, немного поиздеваться.

— Здорово, — солгал он, наблюдая за реакцией Тины, на его ответ. — Лучше не придумаешь.

— Ну, и молодец!