Синдром отчуждения

«Танцуй, Лили, танцуй».

Ноги дрожат и подгибаются. Если бы не измочаливающие тренировки, что превратили искусство движения в набор заученных до автоматизма схем…

Лили хотела отказаться от выступления. Но каждый раз ее что-то останавливало. Было ли то собственное упрямство, Кира или родители — все они твердили, что бросать нельзя.

«А так хотелось».

Невидимый за дымкой зал ахает и рукоплещет изящному пируэту. Для них это — нечто прекрасное.

Для Лили — натянувшиеся до визга сухожилия.

«Танцуй, Лили, танцуй»

В следующей сцене ее нет. Короткая передышка.

— Кирсанова, бодрячком? — шутливо пихает в бок сокамерница, сослуживица… сотанцовщица? Лили никак не может вспомнить подходящее слово.

— Да, — здесь нужно улыбнуться.

Вдох и… обратно на сцену.

«Танцуй, Лили, танцуй!» — вытянутые в красивом жесте пальцы потеют и дрожат.

«Господи, когда же это закончится?!»

Пол колышется перед глазами, надвигается дурманящей волной.

«Еще немного и я упаду»…

Занавес! Лили с трудом подавляет желание сесть прямо здесь — на полу.

— Кирсанова, иди сюда! Будем кланяться.

Веселые лица, все ее обнимают, целуют. Снова поднимается занавес, открывая зал, где рукоплещут, извергаются восхищением невидимые массы.

А Лили ничегошеньки не чувствует — ни радости, ни восторга, ни желания сворачивать горы. Только страшную усталость.

Вспышка! На снимке группа девушек. Какой-то мужчина тянется снизу с цветами. Но странно — на лице одной из выступающих… тревога?

Ночью ее разбудил непонятный звук — будто полоскали горло. Лили вскочила и осмотрелась.

«Тут есть люди?!»

За окном уже стемнело, и в комнату пробивался только слабый лунный свет. В его потустороннем сиянии девушка разглядела источник клокотания — это кран выплевывал какую-то темную густую жижу. Воздух пропитал запах гниения.

Урчание стало громче, и непонятная субстанция хлынула сплошным потоком, разом заполнив раковину и стекая через край.

Лили попятилась — лужа на паркете росла на глазах и уже отрезала путь к двери.

«Что за глупости! Она не живая!»

Словно прочитав ее мысли, жидкость вспучилась несколькими ростками и потянулась к девушке…

Сон! Исключительно сон! Лили села на постели, тщетно отгоняя приторно-мерзкие образы.

«Успокойся! Успокойся»… — она снова легла. Но только ворочалась несколько часов — изнывала от поднимающейся температуры, заложенного носа и обступивших со всех сторон угрожающих видений.

Под утро Лили все-таки накрыл тяжелый болезненный сон. Проснувшись после него, девушка чувствовала себя еще хуже, чем раньше. Жар, забитый нос, болящее горло…

В комнате было сумрачно, как и вчера, с улицы доносился гипнотизирующий шорох. Отодвинутый край занавески поведал, что снаружи по-прежнему властвует дождь. Хотелось горячего чаю или кофе. И абсолютно не хотелось куда-либо идти.

Даже стало все равно, что рядом находился зловещий подвал.

Лили посмотрела на часы — почти восемь утра. Рука обессилено опустилась на живот. Какие же они тяжелые, эти часы. Лили частенько ругала себя за то, что позарилась на этикетку «Для экстремальных путешествий». Да, они были водонепроницаемые, из нержавеющей стали, с прочностью позволяющей забивать гвозди, показывали время в нескольких часовых поясах сразу, имели вечный календарь и могли вас приветствовать на девяти языках. Но чем все это могло помочь в момент какого-нибудь схода лавины? Разве что уронить их себе на ногу.

Насилу Лили заставила себя выпить лекарства и закапать в нос. Руки дрожали от слабости, когда она подносила таблетки ко рту.

Девушка встала и, качаясь, подошла к умывальнику.

— Ну же, пожалуйста, — прохрипела она. Что-то заклокотало в кране, когда Лили завертела ручки, но, как и в прошлый раз, воды не было. Вспомнился пугающий сон.

Девушка посмотрела в маленькое пыльное зеркало над раковиной. У отражения были покрасневшие алебастровые глаза, потрескавшиеся губы и взлохмаченные волосы.

«Пахнет от меня, наверное, еще как. Сколько я не мылась? Три дня… Хоть какая-то польза от заложенного носа».

Лили попила из термоса, вытащила книгу-засов и пошла на улицу. В сторону двери подвала она старалась не смотреть.

Чашки оказались заполнены до краев, и каждая новая капля дождя расплескивала воду смешными фонтанчиками.

«Холодно. Мокро. Гадко. Как и полагается осенью».

Девушка допила остатки и поставила термос под бьющие с неба капли.

Возвратившись в свое «гнездышко», она посмотрела на коробочку «Ярлыка». Холодное какао? Хоть какое-то питательное вещество. В горле резко запершило. Лили попыталась, как могла, подавить кашель, раскрыла края упаковки и посмотрела внутрь.