Синдром отчуждения

Вспышка! На бумаге медленно застывает фото девушки с котенком.

И только руки Лили все еще дрожат.

Хоть свитер и согрел, но в воздухе ощущалась тяжелая поступь приближающихся холодов.

«Ноябрь на носу, не хватало быть тут во время заморозков. Я точно не перенесу здесь зиму. Я и дольше пары дней вряд ли протяну, — тонкий голос паники сверлом вкручивался в мозг. — Замерзнуть или умереть от голода? Или сдохнуть от воспаления легких? Даже не знаю, что выбрать».

Серая улица, серые обломки, серое небо — все они расплывались в глазах монотонной некончающейся кляксой, и Лили с ужасом чувствовала, как мир вокруг постепенно ускользает, уходит в сторону, отдавая ее во власть миражей.

Вот шепчет чей-то голос, вот на асфальте похожая на человеческую тень… Кружатся окрест Лили, точно часовые, выжидают. Только чего? Когда она потеряет сознание?

Она бежала, кричала, отмахивалась, гнала прочь изводящие мороки, и, как ребенок, радовалась выламывающим грудь приступам кашля, что буквально выдирали ее из собственного разума.

Иногда пыталась отвлечься и состыковать в одурманенной голове все, что знала.

«Тринадцатого декабря в городе все было в порядке — типография выпустила газету. Затем из-за аварии с двадцать… какого-то декабря местную железнодорожную станцию начинают использовать в качестве перевалочного пункта для оправки заключенных. Пятнадцатого января прибывает последняя партия, которой уже не суждено отбыть в колонию. Вечером или в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое, а может, и раньше, начинают ухудшаться погодные условия. Люди не выходят на улицу — возрастает нагрузка на местную электросеть, и в определенный момент она отказывает. Ремонтникам не удается восстановить подачу электричества. Город накрывает снежная буря, и начальство решает просить помощи для эвакуации жителей. Но, по какой-то причине, вероятно, из-за все той же бури связь на большие расстояния не работает. Тогда они собирают отряд и отправляют его в ближайший населенный пункт. Параллельно удается запустить генератор в детском доме. Это значит, что там есть свет и тепло — всех жителей начинают переводить туда. В городе остается лишь смена радистов, которые поддерживают связь с посланным отрядом и сами пытаются достучаться до внешнего мира. Почему они тоже не пошли в детский дом? Ведь прибор связи можно взять с собой. Или здесь была какая-то стационарная антенна?

Господи, а в детском доме знали, что отряд, посланный за помощью, пропал? Или в итоге людей спасли? Или они там и остались? И лежат по сей день в этом приюте».

Лили передернуло.

«Надо прекращать думать об этом».

Пришла в себя она от холода. И, несмотря туман во взоре, поняла, что лежит на мокром асфальте и не помнит абсолютно, как сюда попала.

«Когда же тошнить перестанет?»

Над головой хмурилось небо, затянутое саваном чернильных, так похожих на свежие синяки облаков. Ветер стонал в разломах стен, бросал в лицо облака режущей пыли.

«Черное небо, лужи из крови,

Мы больше не увидимся с тобою»…

Улица, на которой лежала девушка, проходила мимо арки во двор. Она мельком взглянула в ту сторону и заметила блеск воды. Река? Если верить карте, до нее еще несколько кварталов.

Лили кое-как поднялась и направилась через арку.

Раньше здесь был обычный двор с песочницами и качелями, но сейчас разлившаяся река занимала все видимое пространство между домами, достигая окон первого этажа.

Посреди — возвышались ржавые качели с таящимся где-то в глубине воды сиденьем. Крыши автомобилей торчали, как грибы, около домов, лениво перекатывались через них волны.

Лили вздрогнула — она вдруг живо представила, что квартиры, где раньше жили люди, теперь полностью заполнены водой. Вместе с мебелью, посудой, одеждой, что покрыты илом и медленно разрушаются под действием стихии.

Тишину надорвал кашель — девушка сжала грудь, морщась от боли, и часто-часто задышала. Сплюнула кровяной сгусток, от которого в воде потянулась паутинка бордовых нитей.

«Как при чахотке… Нет, скорее у меня пневмония. Сколько это дней без лечения? Один-два? Или я уже умерла, и это чистилище»…

Что-то на дне привлекло ее внимание, и девушка наклонилась ниже.

«Боже»… — как куча сломанных манекенов лежали там тела. Раздувшиеся, бледные…

Она моргнула, и видение исчезло. Кроме занесенной песком детской площадки, ничегошеньки под водой не было.

Девушка развернулась и вышла в арку. И не знала уже, существует ли город на самом деле. Существует ли она?

«Или все это лишь горячечный бред?»

— Лили?

— Да.

— Поболтаем?

— Говори. Разве я могу тебе помешать? Ты — мой внутренний голос.

— Лили, мы, вроде как, умираем.

— Да.

— И? Ты ничего не будешь делать?