Добавить в моё избранное
127 мин, 6 сек 11685
О чем?
— О том, что тебя тревожит. Я же вижу. Скажи, что с тобой? Лили? Это связано с тем…
— Все в порядке, дружище. Не забудь, сегодня репетиция.
Они надеются, что это пройдет. Наступит новое утро, и все станет как прежде.
Но дни сменяются неделями, а те — месяцами.
Лили тает изнутри.
А потом наступает тот злополучный день рождения.
Лили и Олег прибывают туда вдвоем, как настоящая семейная пара. И, улыбаясь и держась за руки, вручают имениннику подарок.
И они ходят среди гостей, пьют шампанское из высоких, натертых до блеска бокалов и вежливо переговариваются со знакомыми.
И плещется музыка, и пары кружатся под размеренный ритм ненавязчивых мелодий.
— Я… Я… — Олег вдруг понимает, что Лили плачет, хотя и продолжает танцевать, — больше не могу.
Девушка высвобождается из его объятий и беспомощно взмахивает руками. Лицо искажает гримаса то ли боли, то ли отчаяния, перемежаемая резкими всхлипами:
— Лили?! — Кира бежит с другого конца квартиры.
Будто все силы оставили ее, Лили опускается на пол и сворачивается калачиком. Временами ее тело сотрясается от плача.
Кира осознает, что музыка больше не звучит, и все, абсолютно все гости сейчас смотрят на них.
— Лили? — глупо повторяет она.
— Лили, — наклоняется Олег, растерянно пытаясь взять любимую за руку.
Но девушка их не слышит. Она уже слишком далеко.
В жутком безысходном мире собственных мыслей.
Вспышка! На фото — женская фигурка в толпе. Лежит на полу — закрыла лицо руками, подтянула колени к груди. Ее будто обступили со всех сторон и хотят раздавить.
Глава 6
Помните нас, ибо мы тоже жили, любили и смеялись…
Аврелий Августин «Исповедь»
Полчаса. Час. Лили не смогла бы потом сказать, сколько длилась агония — пульсирующая боль, что не давала уснуть и забыться.
Наконец она открыла глаза. Перед ними клубилась темнота, вода гремела где-то, плескалась и перетекала без остановки.
Девушка попыталась подняться, но левую руку пронзила такая боль, что она чудом не закричала.
«Перелом? Господи, что еще?
Только бы ОНА не вернулась»…
Вызволенный из рюкзака фонарик бледным кружком очертил железную решетку над водой. Этот арматурный пол, на котором она сидела, возвышался над подземным озером на несколько метров. Шел вдоль стен влево и вправо, упираясь с краю в дверь.
Пальцами сломанной руки, непослушными, ватными, прикоснулась она к металлу. И даже это крохотное движение отозвалось резкой болью.
Девушка с трудом встала и, дрожа, будто лопнувшая струна, направилась к двери. Вся левая половина тела ныла, не давая ни думать, ни расслабиться, но хотя бы отодвинула на второй план тошноту и жар.
«Это… Конец? Такая она, моя смерть?»
Вокруг стоял грохот падающей воды — звуки шагов по железу в нем терялись. А на двери висела знакомая табличка «Осторожно, высокое напряжение». Как ни странно, но эта надпись, созерцаемая сотни раз в повседневной жизни и вызывавшая тревогу, здесь успокоила. Как старый знакомый.
Лили грустно усмехнулась, повернула ручку и распахнула дверь.
Луч фонаря выхватил моток проводов, струящихся на полу. Правее выпирало что-то большое в проход. Мотор? Трансформатор? Лили повела фонарем левее — круг света пополз по стене, по двери, пересек угол, зацепился за косяк еще одного проема.
Два выхода. Точнее три. Последний — за спиной. Лили повернулась и прикрыла створку, заглушив шум воды.
Дверь напротив вывела в гигантский ангар. Лили поводила фонариком в стороны, чтобы увидеть границы, но свет рассеивался вдали, достигая лишь катушек индуктивности — циклопических, пугающих, как в опытах Николы Теслы.
Следующий выход прятал за собой обсидианово-темный коридор. Ни дверных проемов, ни стульев — ничего. Лили, недолго думая, двинулась по нему.
Бежевые в свете фонаря стены. Низкий потолок с давно погасшими лампочками.
Девушка пошла быстрее, почти побежала, насколько позволяла засевшая где-то под грудиной тошнота и боль, что от каждого движения пульсировала в руке. Только сейчас поняла девушка, что шума воды уже не слышно. Зябкая тишина, в которой до исступления громко звучали шаги по бетонному полу. И близкие стены только усиливали эти звуки.
— Тебе страшно?
— Оставь меня! Зачем ты притворялась хорошей, если хотела мне зла?!
— Потому что я такая же лживая тварь, как и ты.
— Неправда, я не такая!
— Ну конечно. Лили такая умница, такая милая, замечательная. Только на самом деле ей на всех плевать кроме себя!
— Нет!
Луч фонаря пожелтел и погас. Лили застыла, как вкопанная, с бешено бьющимся сердцем.
«Почему именно сейчас?»
В рюкзаке лежали сменные батарейки.
— О том, что тебя тревожит. Я же вижу. Скажи, что с тобой? Лили? Это связано с тем…
— Все в порядке, дружище. Не забудь, сегодня репетиция.
Они надеются, что это пройдет. Наступит новое утро, и все станет как прежде.
Но дни сменяются неделями, а те — месяцами.
Лили тает изнутри.
А потом наступает тот злополучный день рождения.
Лили и Олег прибывают туда вдвоем, как настоящая семейная пара. И, улыбаясь и держась за руки, вручают имениннику подарок.
И они ходят среди гостей, пьют шампанское из высоких, натертых до блеска бокалов и вежливо переговариваются со знакомыми.
И плещется музыка, и пары кружатся под размеренный ритм ненавязчивых мелодий.
— Я… Я… — Олег вдруг понимает, что Лили плачет, хотя и продолжает танцевать, — больше не могу.
Девушка высвобождается из его объятий и беспомощно взмахивает руками. Лицо искажает гримаса то ли боли, то ли отчаяния, перемежаемая резкими всхлипами:
— Лили?! — Кира бежит с другого конца квартиры.
Будто все силы оставили ее, Лили опускается на пол и сворачивается калачиком. Временами ее тело сотрясается от плача.
Кира осознает, что музыка больше не звучит, и все, абсолютно все гости сейчас смотрят на них.
— Лили? — глупо повторяет она.
— Лили, — наклоняется Олег, растерянно пытаясь взять любимую за руку.
Но девушка их не слышит. Она уже слишком далеко.
В жутком безысходном мире собственных мыслей.
Вспышка! На фото — женская фигурка в толпе. Лежит на полу — закрыла лицо руками, подтянула колени к груди. Ее будто обступили со всех сторон и хотят раздавить.
Глава 6
Помните нас, ибо мы тоже жили, любили и смеялись…
Аврелий Августин «Исповедь»
Полчаса. Час. Лили не смогла бы потом сказать, сколько длилась агония — пульсирующая боль, что не давала уснуть и забыться.
Наконец она открыла глаза. Перед ними клубилась темнота, вода гремела где-то, плескалась и перетекала без остановки.
Девушка попыталась подняться, но левую руку пронзила такая боль, что она чудом не закричала.
«Перелом? Господи, что еще?
Только бы ОНА не вернулась»…
Вызволенный из рюкзака фонарик бледным кружком очертил железную решетку над водой. Этот арматурный пол, на котором она сидела, возвышался над подземным озером на несколько метров. Шел вдоль стен влево и вправо, упираясь с краю в дверь.
Пальцами сломанной руки, непослушными, ватными, прикоснулась она к металлу. И даже это крохотное движение отозвалось резкой болью.
Девушка с трудом встала и, дрожа, будто лопнувшая струна, направилась к двери. Вся левая половина тела ныла, не давая ни думать, ни расслабиться, но хотя бы отодвинула на второй план тошноту и жар.
«Это… Конец? Такая она, моя смерть?»
Вокруг стоял грохот падающей воды — звуки шагов по железу в нем терялись. А на двери висела знакомая табличка «Осторожно, высокое напряжение». Как ни странно, но эта надпись, созерцаемая сотни раз в повседневной жизни и вызывавшая тревогу, здесь успокоила. Как старый знакомый.
Лили грустно усмехнулась, повернула ручку и распахнула дверь.
Луч фонаря выхватил моток проводов, струящихся на полу. Правее выпирало что-то большое в проход. Мотор? Трансформатор? Лили повела фонарем левее — круг света пополз по стене, по двери, пересек угол, зацепился за косяк еще одного проема.
Два выхода. Точнее три. Последний — за спиной. Лили повернулась и прикрыла створку, заглушив шум воды.
Дверь напротив вывела в гигантский ангар. Лили поводила фонариком в стороны, чтобы увидеть границы, но свет рассеивался вдали, достигая лишь катушек индуктивности — циклопических, пугающих, как в опытах Николы Теслы.
Следующий выход прятал за собой обсидианово-темный коридор. Ни дверных проемов, ни стульев — ничего. Лили, недолго думая, двинулась по нему.
Бежевые в свете фонаря стены. Низкий потолок с давно погасшими лампочками.
Девушка пошла быстрее, почти побежала, насколько позволяла засевшая где-то под грудиной тошнота и боль, что от каждого движения пульсировала в руке. Только сейчас поняла девушка, что шума воды уже не слышно. Зябкая тишина, в которой до исступления громко звучали шаги по бетонному полу. И близкие стены только усиливали эти звуки.
— Тебе страшно?
— Оставь меня! Зачем ты притворялась хорошей, если хотела мне зла?!
— Потому что я такая же лживая тварь, как и ты.
— Неправда, я не такая!
— Ну конечно. Лили такая умница, такая милая, замечательная. Только на самом деле ей на всех плевать кроме себя!
— Нет!
Луч фонаря пожелтел и погас. Лили застыла, как вкопанная, с бешено бьющимся сердцем.
«Почему именно сейчас?»
В рюкзаке лежали сменные батарейки.
Страница
29 из 38
29 из 38
