Добавить в моё избранное
127 мин, 6 сек 11662
Слушай, я правда не из таких! Куда ты? Мы далеко от города, ты заблудишься!
Лили шла вглубь леса, пока не стихли совсем и крики, и шум магнитолы. И гнев плескался в ней, как в чаше кипяток, вот-вот грозя вырваться наружу.
Девушка села у дерева и закрыла руками лицо.
— За что мне это? — как-то тихо спросила она в пустоту. Нет, Лили не плакала. Только чувствовала себя бесконечно уставшей.
Глава 2
Люди забывают о том, что путь в никуда тоже начинается с первого шага.
Чак Паланик «Уцелевший»
Туман царил повсюду. Стелился лоскутами между стволами елей, клубился белыми воронками в низинах. И дальше нескольких шагов не было видно ничего, кроме молочно-белой патоки.
Иногда поднимался легкий ветерок и чуть сдвигал эту пелену, открывая взору темную полосу — прочертившую лес старую железную дорогу. Рельсы ее заржавели и нелепо выгнулись, рассохлись шпалы. А на деревьях повисали бетонные столбы линий электропередач, из последних сил цеплялись провисшими проводами за нагие ветви.
Очередной порыв ветра проделал дыру в тумане, и стало видно бредущую по путям фигурку.
Шла она, низко наклонив голову. И похожие на червей пряди, грязные и слипшиеся, падали ей на самые глаза. Девушка нет-нет да и сдувала их или убирала ладонью, но настырные локоны лезли обратно, упрямо выпрыгивая из наскоро вылепленного пучка.
Ссутуленная поза, лицо, поникшее и лишенное надежды, безвольно висящие руки — что уж говорить, все в этой путнице выражало какую-то безмерную усталость и уныние. Заблудилась?
Девушка приблизилась, и стало видно, что на лице и руках размазалась грязь или копоть. Полузажившая ссадина прорезала правую бровь, чернела и пугала запекшейся кровью. И выглядывали из-под всего этого «макияжа», как ни странно, красивые и аристократические черты. Даже несмотря на измотанность и набрякшие мешки под безжизненными алебастровыми глазами.
Шла девушка преимущественно по доскам. И они натужно скрипели под ногами, ломались то и дело с изводящим разум треском. Будто вгрызались в сознание грязным зазубренным лезвием.
Так же бывало по утрам. Когда невыспавшаяся, с натянутыми до пределов нервами она собиралась в затопленной тишиной квартире и вдруг случайно задевала чашкой раковину. От чего внутри рождалось какое-то зудящее, тягостное желание ударить снова, громче, разбить!
Лили положила руку на живот. Теплую, успокаивающую. Прошла так несколько шагов и остановилась, по-прежнему глядя вниз.
— Не могу, тошнит, — с трудом разлепив сухие, потрескавшиеся губы, простонала девушка.
Она заблудилась. Глупо, идиотски, кретинистично заблудилась, как говорил тот парень.
«Но эта дорога должна вывести к людям. Да?»
Лили вдруг почувствовала дикую злость. На собственное бессилие, на глупую ситуацию с водителем, на аварию на теплотрассе. Захотелось закричать, расцарапать ногтями свое лицо!
Но сил не было даже на то, чтобы поднять голову.
Со временем стало немного легче. Девушка опустила руку и молча двинулась вперед.
Это был второй день пути. Бесконечного, растянувшегося как на годы. Из спутников — аромат сырой земли, железная дорога и лес, тянущийся старушечьими пальцами-ветками. И ни единого человека или животного.
Не пели птицы, не шуршали опадающие листья. Лишь сиротливый ветер безраздельно властвовал в заколдованных осенью деревьях.
Ветер и шорох шагов.
И туман.
Вначале это казалось мистическим и красивым. Идя сквозь него можно было почувствовать, как тысячи прохладных капель орошают лицо, руки, шею…
Но когда поднималось чуть выше чопорное солнце, горчичным размытым пятном нависая над головой, становилось невыносимо душно. Почти невозможно дышать. И Лили, как рыба, широко разевала рот, пытаясь набрать больше воздуха.
Первое время она пробовала звонить с мобильного, но на экране неумолимым приговором повисла надпись «поиск сети». И Лили решила поберечь зарядку — включала телефон только раз в несколько часов.
Впрочем, не менее безрезультатно.
Самым мучительным оказалось отсутствие воды. Чай в термосе закончился еще прошлым утром, а наполнить его водой было негде — по дороге Лили не встретила ни одного ручейка или на худой конец лужи.
Еще хотелось есть, но постепенно сосущее чувство голода начало притупляться, и осталась только сухость в горле. Лили сглатывала слюну, стремясь хотя бы немного смягчить першение, но долгожданного облегчения не наступало. Вместо этого желание сглотнуть переросло в болезненную привычку, и остановиться девушка уже не могла.
Каждую минуту. Еще и еще. Как если бы попала она в некий бесноватый цикл.
«Я устала, мне страшно, мне плохо, мне опостылела эта дорога и это марево!» — она раздраженно посмотрела на грязно-бело-синие кроссовки.
Надо думать о хорошем.
Лили шла вглубь леса, пока не стихли совсем и крики, и шум магнитолы. И гнев плескался в ней, как в чаше кипяток, вот-вот грозя вырваться наружу.
Девушка села у дерева и закрыла руками лицо.
— За что мне это? — как-то тихо спросила она в пустоту. Нет, Лили не плакала. Только чувствовала себя бесконечно уставшей.
Глава 2
Люди забывают о том, что путь в никуда тоже начинается с первого шага.
Чак Паланик «Уцелевший»
Туман царил повсюду. Стелился лоскутами между стволами елей, клубился белыми воронками в низинах. И дальше нескольких шагов не было видно ничего, кроме молочно-белой патоки.
Иногда поднимался легкий ветерок и чуть сдвигал эту пелену, открывая взору темную полосу — прочертившую лес старую железную дорогу. Рельсы ее заржавели и нелепо выгнулись, рассохлись шпалы. А на деревьях повисали бетонные столбы линий электропередач, из последних сил цеплялись провисшими проводами за нагие ветви.
Очередной порыв ветра проделал дыру в тумане, и стало видно бредущую по путям фигурку.
Шла она, низко наклонив голову. И похожие на червей пряди, грязные и слипшиеся, падали ей на самые глаза. Девушка нет-нет да и сдувала их или убирала ладонью, но настырные локоны лезли обратно, упрямо выпрыгивая из наскоро вылепленного пучка.
Ссутуленная поза, лицо, поникшее и лишенное надежды, безвольно висящие руки — что уж говорить, все в этой путнице выражало какую-то безмерную усталость и уныние. Заблудилась?
Девушка приблизилась, и стало видно, что на лице и руках размазалась грязь или копоть. Полузажившая ссадина прорезала правую бровь, чернела и пугала запекшейся кровью. И выглядывали из-под всего этого «макияжа», как ни странно, красивые и аристократические черты. Даже несмотря на измотанность и набрякшие мешки под безжизненными алебастровыми глазами.
Шла девушка преимущественно по доскам. И они натужно скрипели под ногами, ломались то и дело с изводящим разум треском. Будто вгрызались в сознание грязным зазубренным лезвием.
Так же бывало по утрам. Когда невыспавшаяся, с натянутыми до пределов нервами она собиралась в затопленной тишиной квартире и вдруг случайно задевала чашкой раковину. От чего внутри рождалось какое-то зудящее, тягостное желание ударить снова, громче, разбить!
Лили положила руку на живот. Теплую, успокаивающую. Прошла так несколько шагов и остановилась, по-прежнему глядя вниз.
— Не могу, тошнит, — с трудом разлепив сухие, потрескавшиеся губы, простонала девушка.
Она заблудилась. Глупо, идиотски, кретинистично заблудилась, как говорил тот парень.
«Но эта дорога должна вывести к людям. Да?»
Лили вдруг почувствовала дикую злость. На собственное бессилие, на глупую ситуацию с водителем, на аварию на теплотрассе. Захотелось закричать, расцарапать ногтями свое лицо!
Но сил не было даже на то, чтобы поднять голову.
Со временем стало немного легче. Девушка опустила руку и молча двинулась вперед.
Это был второй день пути. Бесконечного, растянувшегося как на годы. Из спутников — аромат сырой земли, железная дорога и лес, тянущийся старушечьими пальцами-ветками. И ни единого человека или животного.
Не пели птицы, не шуршали опадающие листья. Лишь сиротливый ветер безраздельно властвовал в заколдованных осенью деревьях.
Ветер и шорох шагов.
И туман.
Вначале это казалось мистическим и красивым. Идя сквозь него можно было почувствовать, как тысячи прохладных капель орошают лицо, руки, шею…
Но когда поднималось чуть выше чопорное солнце, горчичным размытым пятном нависая над головой, становилось невыносимо душно. Почти невозможно дышать. И Лили, как рыба, широко разевала рот, пытаясь набрать больше воздуха.
Первое время она пробовала звонить с мобильного, но на экране неумолимым приговором повисла надпись «поиск сети». И Лили решила поберечь зарядку — включала телефон только раз в несколько часов.
Впрочем, не менее безрезультатно.
Самым мучительным оказалось отсутствие воды. Чай в термосе закончился еще прошлым утром, а наполнить его водой было негде — по дороге Лили не встретила ни одного ручейка или на худой конец лужи.
Еще хотелось есть, но постепенно сосущее чувство голода начало притупляться, и осталась только сухость в горле. Лили сглатывала слюну, стремясь хотя бы немного смягчить першение, но долгожданного облегчения не наступало. Вместо этого желание сглотнуть переросло в болезненную привычку, и остановиться девушка уже не могла.
Каждую минуту. Еще и еще. Как если бы попала она в некий бесноватый цикл.
«Я устала, мне страшно, мне плохо, мне опостылела эта дорога и это марево!» — она раздраженно посмотрела на грязно-бело-синие кроссовки.
Надо думать о хорошем.
Страница
7 из 38
7 из 38
