Ушедшие однажды

— Ты хочешь быть моей женой? — он набрал номер.

В трубке затягивались гудки.

— Ты хочешь быть моей женой?

Никто не отвечал.

— Давай же любимая. Возьми телефон. Возьми телефон. Возьми, а то я начинаю трусить и передумаю. Ты знаешь, я могу струсить. — Ему вторили лишь длинные гудки. — Чем же ты так занята?

Алеша не понимающе уставился на телефон. Обычно Жанна и телефон это как слон и его хобот. Он всегда с ней, и без конца звонит. Она даже в туалете с ним не расстается…

Наконец-то гудки оборвались; телефон все-таки привлек к себе ее внимание.

— Жанна, ты очень занята? — на всякий случай спросил Алеша, чтобы и ей начальство не намекнуло на «свежую кровь».

— Кто ее спрашивает? — почему-то спросил мужской голос.

— Зверев… — что-то скверное заскреблось на душе Алеши.

— Зверев Алексей? — уточнил тот.

— Да. А вы кто? Как оказался у вас телефон Жанны?

Была мучительная липкая пауза. Стучал только дождь за окном. Серой размытой ширмой отгораживая окружающий мир. И вновь Алеше стало зябко и одиноко.

А потом чужой равнодушный голос откуда-то из этого холодного мрака ссутулившегося набухшего города будто остановил время, произнеся:

— Жанна умерла.

— Что?

— В ее машину врезался грузовик. Жанна умерла.

Год спустя.

Одинокой фигурой посреди надгробий и оград кладбища стояла молодая девушка. Ярким живым пятном укрывал ее зонт от промозглого ветра и зябкой измороси. Она стояла не шелохнувшись, отрешенно уставившись на улыбающееся фото девушки. Почему-то подумалось, что как-то нелепо смотрелось на сером холодном мраморе счастливое лицо Жанны, но при жизни она была настолько энергичной и веселой, что не нашлось ни одной фотографии, на которой она бы не улыбалась. Вот и сейчас она будто смотрела на стоявшую перед ней Лили с некой беспечностью и озорством.

Толком не зная, что сказать и стоило ли что-то говорить куску мрамора и сгнившей плоти под ним, Лили молча положила на могилу две ярко желтые хризантемы.

Жанна обожала эти цветы, и поэтому ее могила на протяжении года напоминает этакую яркую кляксу. Цветы приносил Алеша. Как-то Лили даже застала здесь брата. Он сменил воду, расставил цветы по банкам и долго молча сидел, глядя в глаза Жанны. Прошел уже год, а он до сих пор не смог осознать, что она умерла, не смог привыкнуть к тому, что ее больше нет. Он словно брошенный верный пес приходил смотреть на проезжающие поезда в надежде, что один их них обратно привезет его хозяйку.

Кто-то умрет…

— Лили… — ветер донес почти беззвучный женский голос.

Девушка вздрогнула, прислушалась.

— Лили…

Она встревожено обернулась, ища глазами позвавшего, но вокруг по-прежнему безлюдное скорбящее царство и нудный дождик барабанил по листве деревьев, зонту.

Показалось…

— Лили… — вновь повторилось.

Кто-то умрет …

Она едва не вскрикнула. Осмотрелась. Никого! Что за шутки?! Но дольше задерживаться в этом жутком месте не стала и, увязая в кладбищенской грязи, пошла к выходу. Выбравшись за ворота, Лили торопливо, но тщательно вытерла о траву грязь с ботинок и села в машину.

Кто-то умрет …

Включила по громче музыку и завела мотор.

После гибели Жанны карьера адвоката у Леши как-то не заладилась, и его уволили. Хотя может, он сам подсознательно нарывался на неприятности, чтобы избавиться от строгих обязанностей фирмы. Первое время он много пил, затягивали наркотики, и совсем опустился, превращаясь в слабое напоминание человека разумного. Разменял свою пятикомнатную квартиру, в которой больше не мог находиться без Жанны на убогую комнатушку в доме для малоимущих семей, и вскоре слился с общей массой обреченных людей пребывающих за чертой бедности и нравственности.

Благо Лили вовремя взялась за него. Мог бы, и послать сестру на все четыре стороны и продолжать добровольное самоубийство, но Лили для него всегда была очень важным человечком, огорчать которого он никогда бы не посмел. Пить бросил, но вид был уже, мягко говоря, не интеллигентный, от наркотиков ослабла память, да Леша и сам не слишком рвался вернуться в общество на прежнее положение. Нашел работу на рынке. Рубил туши. Утром заходил к Жанне, днем рубил туши, вечером опять на кладбище, и уже за полночь возвращался домой, чтобы упасть на диван и забыться тяжелым сном. Так вот и перетекал изо дня в день, ни о чем не думая ни к чему не стремясь.

Лили спросила брата у первого попавшегося продавца мясом, и тот указал на подсобку. Стараясь не смотреть по сторонам, она поспешно прошла между торговых рядов с наваленными кусками расчлененной плоти животных. Являясь яростной вегетарианкой все это зверство было для нее мучительно, но ради брата она тоже была готова на жертвы.

В подсобном помещении было очень, очень много мертвых тел телят и свиней.